Второй на этот критический выпад ничего не сказал. Но сплюнул (кстати, изящнее, чем Первый – эдакой струйкой по дуге). Легкое встряхивание головы давало понять, что он поводит из-под своей змеючьей оправы глазами.
Между тем Первый не унимался:
– Носить шмотки нам не полагается. Нарушение инструкции. Хрень и все эти ротации, каждые полтора месяца. И жратва – полный отстой. Если это курятина, то тогда я Пэт Сейджек[8].
– Тебе платят? – резко спросил Второй Первого. На руках и шее у него выступили жилы.
Судя по тому, как Первый притих, платить ему действительно платили. Тем не менее было заметно, что он по-прежнему вне себя: стоял в позе крутого парня, а когда сплевывал, то кривился так, будто и табак вызывал у него презрение.
– То ли дело работа с пакистанцами, – горько вздохнул он. – Вот это действительно была работа.
– Слушай, – потерял терпение Второй. Оба они смотрелись одинаково – как кувалды, только Второй был немного постарше. – Если думаешь бугриться, то тебе в этом бизнесе осталось лет пять, не больше.
– Да ничего я не бугрюсь, – примирительно буркнул Первый. – Лучше уж так подвизаться, чем гребаным таксистом.
При этом Второй из-под оправы поглядел на Лейлу. Он ее наверняка оценивал: не уши ли тут развесила? Надо было продемонстрировать свой отвлеченный вид. Из своего изящного ранца, незаметного этим двоим, она достала пакетик семечек, привезенных из Мандалая. С шуршанием вынув его из газетной обертки, семечки Лейла принялась деликатно подносить ко рту и пощелкивать в грубоватой манере, подсмотренной у местных женщин. Похоже, сработало: Второй перестал на нее пялиться и снял с губы волоконце табака. Лейла настроила свои уши, можно сказать, на полную катушку.
– Я просто говорю, – обиженным голосом продолжил Первый, – что не подписывался быть каким-то там посыльным в Бирме.
– Мы в Китае, – поправил Второй.
– А, ну да. В Китае, – согласился Первый.
В эту минуту из блокпоста по металлическим ступеньками сошел Аунг-Хла; попутно он бурно благодарил тех, кто оставался в контейнере. Двое «кувалд» чутко притихли и всю дорогу до машины провожали его взглядами.
«Ни слова, ни слова со мной по-английски», – мысленно заклинала Лейла, когда Аунг-Хла открывал дверцу.
– Ну вот, всё у нас тип-топ! – громко, звонким от радости голосом объявил он с улыбкой (еще бы, такое сложное дело успешно провернуто).