Полные ноги, выпирающие из туфель, короткая стрижка из редеющих волос, массивные янтарные бусы, помада цвета гербицидной моркови, стойкий запах пудры и лучший в мире «тормозок» – малая часть того, чем могла похвастаться виновница торжества. Она была в том возрасте, когда, железно, есть внук или внучка, гормональный сдвиг и шутки на тему основного инстинкта доставляют невообразимое удовольствие, даже если шутят над тобой, главное, чтобы шутником был мужчина, желательно, молодой. В данном случае, это Вадим Высочин, «первая фуражка», не работавший под руководством Маринина, но с удовольствием живший с его женской частью (все, кроме опаздывающего начальника), что называется, одной жизнью.
Высочин мастерски откупорил бутылку и разлил полусухую пену в гуттаперчевые пластиковые стаканчики.
– Поздравляю Вас, любимая моя, Настасья Семённа!
Что пожелать Вам в этом году?
Счастье, удачи, и всю лабуду?
Нет, я Вам желаю, милая, впредь,
Больше «хочу!» и не терпеть!
Не терпеть произвол от начальника-гада,
Не терпеть, если хочется шоколада.
Не терпеть! Вот девиз: «Не терпеть!»
А больше хотеть и больше иметь!
Смех взорвал кабинет и расплылся по коридору здания, затихшего на время обеденного перерыва. Маринин улыбнулся, зная источник позитива, и открыл дверь в кабинет, откуда «пахнуло» хмельной женской разноголосицей, перекрикиваемой уверенным мужским баритоном.
– О, высокое начальство! – сдал Высочин. Все обернулись.
Пока Маринин протискивался к имениннице, ему в руки сунули стаканчик с шампанским. Он пожелал ту самую стандартную лабуду, от которой открестился Высочин, компенсировав это искренней и немного смущённой улыбкой.
– Итак, тост! – не унимался Высочин, дожидаясь тишины. – Однажды, после сильнейшего стихийного бедствия, осталась на Земле одна единственная женщина. Совсем как Вы в моём сердце, – обнял рано «поплывшую» именинницу, – и она брела по свету, брела, и вдруг, увидела человека.
– Только бы мужик! Господи, чтоб мужик! – взмолилась женщина. И она подошла к нему, и о чудо! На ковре сидел, и устало созерцал мир мудрец.
– О, великий мудрец, – взмолилась женщина, – я так долго шла, я так сильно устала, может ты…, – не будем при детях, и рассказчик покосился на именинницу, – если что, я всё сама. Ладно, – говорит мудрец, я согласен, если только отгадаешь загадку, – Высочин сделал глоточек. – Итак, внимание!