– Да, ради Бога!
Коллега тоже рассмеялась и погладила Катю по спине.
– Я пошутила.
– А там такой участок, – вздохнула Катя, – его на четыре, даже на шесть, можно поделить.
Коллега сделала некрасиво удивлённое лицо, подняв брови и оттянув подбородок вниз.
Вдруг Катя остановилась.
– Ведро…, – пробормотала она, и направилась к прилавку.
– А говорила, не буду, а сама – ведро! – сыронизировала коллега, и поинтересовалась у девушки, стоявшей за прилавком, – малина свежая?
– Утрешняя! – радостно ответила Надя, позеленив глазами из-под козырька бейсболки.
– Сколько? – не унималась коллега и взяла пару ягод.
Катя, изучив двадцатилитровое светло-голубое ведро с неаккуратной белой полосой посредине, на которой красовалась голубая надпись: «для ягодков», и пристально посмотрев на Надю, перебила её, уже готовую назвать цену.
– Это Ваше ведро?
Надя мгновенно сникла.
– Моё, чьё…?
– И малина Ваша?
Надя растерянно водила глазами.
– Кать…? – удивлённо протянула коллега.
– Понимаешь, Ира, – медленно чеканила правду Катя, – это моё ведро, и малина, я уверена, тоже моя.
Потенциальный покупатель и незадачливый продавец одинаково удивлённо смотрели на Катю, но если Ира искренне недоумевала, то Надя, хоть и была в полной растерянности, отчего её нижняя губка подёргивалась, всё поняла.
– Ведь так, девушка? – добила Катя.
Обездвиженная, словно заколдованная и замороженная, Надя смотрела на свою торжествующую обличительницу, будто они играли в переглядки, и вдруг выбежав из-за прилавка, толкаясь о встречных покупателей, скрылась в толпе.
Катя выиграла.
Пока тамада в мундире травил очередной анекдот, Маринин незаметно ускользнул. Возле своего кабинета он увидел Риту, сидевшую на одном из посетительских стульев, как раз под плакатом, призывающем не замыкаться, а позвонить по телефону доверия.
Нельзя сказать, что об их отношениях не догадывались. Догадывались, подозревали, сплетничали и осуждали, но давно, когда Рита только устроилась в отдел и они начали встречаться. С тех пор, коллектив на половину обновился, и все стали считать, что так и было всегда. Старожилы были уверены, что они давно расстались, а вновь прибывшие не знали с чем сравнить их сегодняшнее поведение, взгляды, разговоры. Поэтому никто доподлинно не знал «есть у них что-то», но, так или иначе, тема для разговоров себя не изжила.