— Терпение, взаимоуважение, извечные ценности, — Кристина любовно косится на мужа, складывает свои губы в нежнейшую из улыбок, — эти три кита являются основой нашего брака.
Она меня узнала. Улыбается мне как старой знакомой. Видимо я ей нравлюсь как блоггер. Надо же! Наверное, это все-таки даже льстит мне. Ну, должно. Саратовской выскочке, которая в Москву приехала в джинсах и пластиковых сланцах — определенно должно льстить внимание самой Кристины Козырь.
Эй! Кто-нибудь, приглушите мою хихикалку хотя бы подушкой. Она слишком палевно ржет!
Вообще-то я должна еще и совестью угрызаться, а не вот это вот все.
— Журнал “Modenni”, Кристина, расскажите, как вы отпраздновали серебряную свадьбу? — подает голос какой-то другой журналист, и жена Козыря переключается с меня на него.
Серебряная свадьба. Надо же! Меня еще даже в проекте не было, а они уже были женаты.
Я чиркаю взглядом по плечам Козыря. Улыбаюсь сладко, ощущая, как его кровь проступает на моих губах.
Он сам смотрит на меня безотрывно с самого момента, как заметил. Ну или может мне кажется, может быть, я сама себе надумала это ощущение жгучего взгляда на моей коже. Я вообще та еще королева, на меня все в этом мире смотрят. Даже если нет!
Касаюсь пальцами своей щеки. От одной щеки к другой с вдумчивым крюком по подбородку. Со стороны должно казаться, что я проверяю, нормально ли размазался мой тональник. На самом деле, сверкаю в глаза одному быку блестящим стеклышком его подарка.
А потом расстегиваю часики и уже выходя из зала оставляю их на первой попавшейся горизонтальной поверхности.
Все что нужно, я сделала. Сделала себе больно, употребила антидот к поселившемуся в моей крови яду. Все остальное — совершенно неважно. И если местная охрана заметит мои “нарушения” пропускного режима — я уже не расстроюсь.
Осталось найти…
Я налетаю на Козыря так внезапно, будто он вырастает прямо у меня под ногами. Темный, широкоплечий, мощный — он достаточно впечатляет, чтобы на секунду замереть перед ним, как олень в свете фар. А потом усмехнуться, широко и непринужденно.
— Александр Эдуардович, мое почтение. Где потеряли вашу дражайшую супругу в этот прекрасный вечер?
Когда на моем запястье стискиваются клещи его пальцев — с трудом не охаю. Боль — настоящая, невыдуманная, осмысленная…
Мне как будто дали сделать два вдоха над бокалом с роскошным вином, а потом…