После этого пирожное за рубль и чашка отвратительнейшего кофе с
молоком казались божественными. С войны прошло уже больше десяти
лет, но помнящие её и голодные послевоенные годы всегда будут
относиться к еде особенно. Когда еды много, даже сладости доступны,
значит – на земле мир.
- В Москве особенный такой гастроном есть, номер один, но его
называют дореволюционным именем – «Елисеевский». Он недалеко от
Красной площади. Я после шести классов к родственникам в Москву
приехал, меня двоюродная сестра водила в «Елисеевский» как на
экскурсию. Представляешь? Там в рыбном – икра красная, икра чёрная,
осетры лежат, хочешь – свежие, хочешь – подкопченные. В колбасном
отделе – двадцать видов колбасы! Варёная «Докторская», с белыми
кружочками «Любительская», твердокопчёная, полукопчёная, от одного
запаха с ума сойдёшь!
- Иди ты… Двадцать сортов колбасы вообще не существует, - не
поверил мой товарищ. Даже кофейную бурду хлебать перестал.
- Но дорого всё. Моя родня – не сталевары или там
шахтёры-стахановцы. Те многие тысячи получают. А на тысячу в месяц
семья не особенно-то закупится в «Елисеевском». Ничего. Юра, а
давай махнём на Север, в полярную авиацию? Вальку уговорим.
Это его прибило ещё больше, чем рассказ о роскоши столичного
гастронома.
- Нахрена? Я понимаю, ты у нас идейный. Но представь – успеешь
жениться и повезёшь свою в полярную ночь? Мне и ссылка в Чебеньки
не по душе. Понимаю, что начну с низов. Но со временем – наладится,
получу должность, квартиру в приличном городе.
- Так с полярной авиации лучше всего стартовать! Не забывай, там
северные надбавки. Полетишь в отпуск, в кармане пять тысяч. Зайдёшь
в Москве в «Елисеевский» и купишь осетрины. Или посидишь в
ресторане «Арбат».
- Езжай сам… к полярным медведям. Или медведицам, если не
успеешь жениться.
Не поссорились, но Юрка на меня малость недобро косился до
самого вечера, пока не повстречали дюжину наших второ- и
третьекурсников, что по технике безопасности минимально достаточно
для похода в зенитное логово.
Танцы начинались очень рано – в шесть, ничего общего с
постоветскими ночными дискотеками. Главным кавалерам, конечно же –
курсантам военных училищ, нужно к двадцати одному вернуться в
расположение, да и порядочные девушки не должны шляться в темноте
абы где.
Играл самодеятельный духовой оркестр очень смешанного состава,
трубачи пенсионного возраста соседствовали с юниорами, видимо –
ветераны и новобранцы текстильного производства. Дирижировал
важного вида хлыщ с прилизанными волосёнками, он размахивал
палочкой столь претенциозно, будто рулил оркестром Большого театра
на «Евгении Онегине».