Спустился на первый этаж, меня окликнул старшина со змейкой и
чашкой на голубой петлице, в армии эту эмблему зовут «тёща ест
мороженное», старый и очень невоенного вида, если бы не форма:
- Курсант! На зарядку и построение тебе не положено. Курни – и
обратно.
- Так воздухом подышать. Дедушки по голове приложили, на воздухе
быстрее заживёт. После – в столовку, товарищ старшина.
- Во суки! – тот добавил весьма непечатное слово. – Это в пехоте
да в танках норма, что старые молодым вставляют пыжа. В авиации
отродясь не водилось. Слушай, может – не ходи в столовку. Наряд
принесёт пайку сюда – по числу больных. Собственно, вас-то двое. И
вид нестроевой, пилотка вместо шапки, не положено это. Зимняя форма
одежды, сержант.
- Не налезет шапка, пока шишка не опадёт. Пойду я, товарищ
старшина. Не должен показать старичкам, что трушу.
- Вот это молодец! Но гляди, чтоб не добавили.
Действительно, январский мороз щипал за щёки и легко проникал
под тонкую ткань пилотки. Её можно развернуть, опустив на уши, чтоб
не отморозились, но уж слишком буду напоминать пленного немца под
Сталинградом. И так нарушаю форму одежды. Пока удаётся терпеть –
терпим.
Под ногами скрипел снег. После развода часть курсантов примется
зубрить матчасть и теорию пилотирования, другая отправится на
хозработы, в том числе на чистку снега, пусть через час следы их
усилий исчезнут под белым покровом.
Армейский пейзаж, а военные училища и базы военных частей похожи
друг на друга как однояйцевые близнецы: казармы под прямым углом,
большой плац для тренировок по шагистике и «к торжественному маршу…
поротно…», штаб, столовка, флагшток, иконостас со всякими
марксами-лениными-хрущёвыми, тем не менее, всё это было мне более
чем знакомо. Дежа вю? Я едва не хлопнул себя по голове, вовремя
спохватился – на ней же шишки. Ведь сам закончил в шестьдесят
седьмом ОВВАУЛ (Оренбургское высшее военное авиационное училище
лётчиков), и замполит буквально на каждом занятии напоминал: здесь
учился первый космонавт СССР, честь ему и слава…
Правда, когда Гагарин поступал, училище называлось Чкаловским.
Город переименовали в Оренбург, название заведения могли бы и
сохранить, Валерий Чкалов – он на весь СССР Чкалов, но кто-то решил
иначе, не важно.
По крайней мере, я отлично знаю, где тут что. И как бегать в
самоходы. Корпуса выходят на улицу Челюскинцев и Советскую, туда
нельзя, мигом заметут. Выбираться проще в противоположную сторону –
к реке Урал, там возможны варианты…