Однако до практических «экспериментов»
с погрузкой нужно было найти решение для другой проблемы. Ведь даже
если выбранные нами самолёты исправны, и все мы туда сумеем
поместиться, то их нужно будет ещё заправить и завести, запустив
двигатели.
«А значит, нужны будут техники. И
когда я займусь зачисткой, придётся оставить некоторое количество
персонала в живых».
Получив достаточное количество
информации, мы приняли решение заканчивать проведение разведки и
отходить.
Но в этот момент, абсолютно
неожиданно, произошло самое настоящее чудо. Когда мы уже начали
отползать со своих наблюдательных точек, в небе раздался гул мотора
и на взлётно-посадочную полосу, через минуту, стал приземляться
довольно внушительный по размерам самолёт. Это был «Савойя-Маркетти
СМ.75 „Сумчатый“» (итал. Savoia-Marchetti SM.75 «Marsupiale») –
итальянский военно-транспортный самолёт, который также
эксплуатируется и германскими люфтваффе. По сравнению с теми, что
были на аэродроме, заходящий на посадку самолёт был заметно
массивнее. Его фюзеляж явно покрупнее и, по сравнению с
«Юнкерсами», с очень большой вероятностью, должен был бы вместить
всех наших людей.
«Ну, а кто не влезет, тот полетит либо
на том же «Юнкерсе», либо в бомболюке «Хенкеля». Всё равно другого
варианта у нас нет. Придётся лететь на том, что есть», –
анализировал я, наблюдая за тем, как после посадки самолёта на
аэродроме начинается суета.
«Итальянец» ещё остановиться не успел,
а к нему уже подбежало несколько техников. Дверь транспортника
открылась, оттуда вышел пилот и о чём-то переговорил с суетящимся
техническим персоналом. Вскоре к самолёту подъехал заправщик.
Техники, не теряя времени, шустро размотали рукава шлангов и,
подведя к крыльям, начали заправлять летающую машину.
«Это то, что надо!» – понял я, что
фортуна нам вновь улыбнулась.
Теперь всё было в наших руках, и мы не
имели права упускать такую возможность.
Однако, справедливости ради, нужно
сказать, что даже если бы этот самолёт не прилетел, то, по большому
счёту, планы у нас не поменялись бы. Просто бы нам пришлось
захватывать не один самолёт, а несколько. Другого выхода у нас всё
равно бы не нашлось, единственный путь к спасению у нас пролегал
через небо.
Ранее на экстренном совещании по моему
предложению по захвату аэродрома высказывались разные идеи
относительно нашего будущего. Был, что называется, самый настоящий
мозговой штурм. И на нём, среди прочего, даже высказывалась идея об
отказе прорыва через фронт и о создании партизанского отряда. Но
эту идею, которую в качестве альтернативы предложил Лосев, он сам
же через секунду и отмёл, махнув перевязанной в двух местах бинтами
рукой, понимая, что в сложившихся наитруднейших условиях никакой
нормальный партизанский отряд создать не удастся. У нас не было ни
оружия, ни боезапаса, ни провианта, ни налаженной связи с местным
подпольем и населением, что является необходимым условием для
успешной деятельности в тылу противника. Подпольщик Фёдор Лукич
Твердев, что воевал в составе нашей дивизии, судя по всему, погиб
при отступлении. Во всяком случае, его после отступления из города
никто больше не видел, так что наладить связь с подпольем не
представлялось возможным. Во всяком случае, так быстро, как
хотелось бы. А ведь подполье – это, как правило, связь с «большой
землей», ведь именно «Центр» координирует работу партизанского
отряда. У нас же не имелось даже рации.