Бревна, которые мужики пустили в дело, были заготовлены по весне, на каждом имелись длинные затёсы с полосами коры – для сокодвижения. Сейчас, по ранней осени, пока день не слишком укоротился, а земля не остыла от летнего зноя, пропитанные смолой брёвна тесали топорами. Пилы и прочий инструмент для такой работы не использовали. Пила рвёт древесные волокна, открывая их для влаги. Топор же, напротив, запечатывает древесину, сохраняет от гнили.
Один из работников недобро глянул на Никиту и погрозил топором. Никита презрительно плюнул в траву перед собой (мужика аж перекосило от ярости), потом нагло оскалился и зашагал прочь, чтоб не искушать судьбу. Задерживаться не стоило: священник уже наверное потерял его, снова будет ругать за проволочку.
Он вошёл в ущелье, где Эхе-Угунь пробиралась сквозь камни. Речка гневно ревела и, словно в приступе падучей, выпускала пену. С левого берега в неё впадала река Звенящая, с шипением рвущаяся из узкой каменной пади. Казалось, что по скале врезали гигантским топором, а из трещины хлынула вода. Наверняка подобная легенда имелась у местных бурят. У них легенд хоть отбавляй – на все случаи жизни.
Там же, на левом берегу, красовалась свежевыстроенная церквушка – красная, как осенний листок. Неподалёку готовился сруб – будущий домик монашеской братии, а в стороне мастерили корпус для отдыхающих. Рядом с православной пу́стынью находились целебные источники, которые и манили сюда людей. Горячая вода хлестала из трещины в граните и по деревянным желобам сбегала в ванное здание – простую избу с тремя грубыми ящиками. «Хорошо бы тут поселиться ленивой русской бабе, – подумал Никита, – не надо воду на огне греть, просто черпай из ванны».
Про эти целебные ключи знали давно. Когда-то сюда приезжали только больные буряты, направленные местным шаманом, затем стали отдыхать русские. Прибывшие из Иркутска аптекарь и инспектор врачебной управы провели на источниках свои опыты и подтвердили: во́ды действительно приносят пользу, особенно при костных и суставных недугах. И лишь совсем недавно – два или три года назад – иркутский губернатор передал эту местность архиепископу Нилу, а тот решил основать здесь монашеский скит.
Никита почуял запах дыма и вышел к костру. Два одетых в измусоленные запоны мужика обжигали брёвна для основания сруба. Работники отчаянно спорили, не обращая внимания на мальчишку.