— Думаю, что от бумаги и чернил у тебя будет несварение, – я
подшагнул к нему, вырвал из рук недоеденный листок и, не особо
церемонясь, наступил ботинком на его руку. Он попытался схватить
ещё один лист на съедение.
Остальные бумаги я быстренько собрал в стопку и отложил на стол,
что называется, от греха подальше. Я опустился рядом со старшим
мастером на корточки и заглянул ему в глаза.
— Ром, а Ром, ты, вроде, мужик взрослый, а занимаешься всякой
ерундой, — заговорил я. — Нахрена ты себе на срок
зарабатываешь?
— Я ни в чем не виноват, – забубнил он с набитым пережеванной
бумагой ртом.
— Неоригинально, – улыбнулся я и коротко пояснил Роме его
перспективы. – Виноват или не виноват – следствие разберётся, а
пока все же рекомендую включить мозги и хотя бы чуть-чуть прийти в
себя. Выбор у тебя небольшой – либо ты со следствием сотрудничаешь,
либо садишься за решетку, причём далеко и надолго.
Рома перестал жевать и сплюнул пережеванную массу себе в
кулак.
— Я думаю, ты правильный вывод сделал. Теперь скажи – начальник
о появлении милиции в курсе?
— Не в курсе, клянусь, я…
— А ну не дури, – отрезал я. – Говорю же, реально срок
впаяют!
— Да. В курсе, — на выдохе выдал старший мастер. – Я как вас
увидел, так сразу к Клименту Санычу побежал.
— А он что? – спросила Курочкина.
— Велел в ПДБ идти…
Все было ясно, начальник быстро понял расклад и приказал Роману
лично уничтожить улики.
— У нас, конечно, не армия, но приказы начальника следует
выполнять, да? — я хлопнул старшего мастера по плечу, поднимаясь. –
У тебя наручники есть? – я повернулся к Курочкиной.
— Зачем на меня наручники надевать? – испуганно заблеял
Рома.
— Затем, чтобы ты больше глупостей не натворил, — пояснил я.
— Я ничего не буду делать, обещаю, честное комсомольское!
Наручников у следачки не оказалось, поэтому пришлось
использовать в качестве таковых подручный материал. Я взял обычную
капроновую нить и привязал Рому за запястья к стойке. Поставил
стул, чтобы он мог присесть, и напоследок снова доходчиво объяснил,
что если Рома не хочет стать соучастником, то пусть не дёргается.
Посидит, подумает.
— Точно. Уяснил, – заверил он.
—Не рекомендую тебе брать на себя чужие проблемы, а то они
быстро станут твоими.
Рома, на котором теперь лица не было, покивал, давая понять, что
меня услышал. Ну и ладушки, а нам пора дальше.