Повторил процедуру с Мяу, но не
рискнул пока приводить в сознание бессмертную, тем боле что её
сердце билось ровно, хоть она и не дышала, как казалось на первый
взгляд. Да и моя среброволосая знакомка отчего-то тоже не спешила
приходить в себя, но я списал всё это на перерасход сил.
Теперь к главному.
— Через сколько другие стражи будут
здесь? — задал я Ирии прямой вопрос, помня о чёрной табличке в
храме, на которой, что и так понятно, высвечивались координаты
местонахождения Тени Сферы.
— К рассвету, — тихо произнесла она,
поднимая взор на небо, а потом с очень странным выражением
заглядывая в мои глаза.
— Хреново… — я беспомощно посмотрел
на Мяу и древнюю.
Тащить их на руках неудобно, да и
бессмысленно, а уж бросать вообще глупо. Не сомневаюсь, что Мяу
возьмут в жёсткий оборот и в этом будет только моя вина. Сгородить
корыто, покласть всех туда и стартануть на лыжах, а Ибун пусть всех
держит? Идея так себе, но…
Стоп! А что если не корыто, а…
Три секунды размышлений ещё больше
убедили меня в правильности хода мыслей. Идея попахивала безумием в
условиях ограниченного времени, но здесь было полно идеального
материала, который даже амёба не смогла переварить.
— Ибун, тащи ко мне большие кости и
во-он тот череп, будем делать сани! — крикнул я товарищу, указывая
рукой на огромную зубастую черепушку без следов повреждений. —
Фонарик у тебя?
Не задавая лишних вопросов, он бросил
мне фонарь и кинулся стаскивать ко мне всё, на что я указывал.
Через полчаса, когда я сплавил между собой основной костяной
каркас, он понял задумку и приносил подходящий материал уже
самостоятельно.
Энергия из моего резерва очень быстро
вылетала в трубу огромными объёмами, но я свято верил в успех! Тем
более что, устанавливая каждую отпиленную лазерным лучом косточку
на её место, я воочию представлял как она будет работать и какие
нагрузки воспринимать. Это отнимало дополнительную энергию, но и
одновременно служило индикатором того, что я всё делаю
правильно!
Я был настолько увлечён этим
конструктором, что не замечал ничего вокруг. И лишь когда
примастырил лыжи снизу на половину длины широких полозьев из
каких-то плоских рёбер, вплавив их креплением в твёрдую кость,
поднял глаза. Над горами разгорался рассвет.
В полной тишине я встал и оглядел
творение рук своих.