Наконец, установив всю конструкцию с
помощью порванной на ленты ткани, больших камней, кривых палок и
такой-то матери, я повернулся к товарищу, утёр пот со лба и
произнёс:
— Готово! — гордо, уперев руки в бока
– знай наших!
Взгляд Ибуна сместился за мою спину,
и здоровяк вскинул бровь. Одновременноэтим раздался скрип, шорох
ткани и вся конструкция за моей спиной медленно завалилась, обдав
меня пылью и ветром унижения.
В немой тишине в котле что-то ехидно
булькнуло, выпуская кверху густое облачко одуряющего аромата, а у
меня задёргался глаз.
Мой друг спокойно встал, молча
приблизился, ухватился за край палатки и одним движением встряхнул
её, отчего все с трудом добыты палки разлетелись в разные стороны.
Затем, под моим хмурым взглядом, он взял шатёр за самый краешек,
направил в него духовную энергию, отчего изящная вязь золотых
узоров засверкала, и со всего размаха ударил этой огромной тряпкой
по земле.
В следующий миг ткань начала ползти
вверх и обретать правильную форму, одновременно с этим зарываясь в
землю бахромой на нижнем краю. Палатка сама встала, сама натянулась
и в следующую секунду исчезла, оставив лишь едва видимый
контур.
Ибун постучал по невидимой стенке,
отчего та издала странный деревянный звук,назидательно посмотрел на
меня и растянул губы в ехидной улыбке.
— Ой, да идите вы в жопу со своим
колдовством! — пробурчал я и, сопя, направился к костру под мерзкое
дружеское хихиканье.
Заглянул в котелок и вдохнул
одуряющий запах мяса, специй и овощей. Уселся на один из валунов,
заботливо подготовленных Ибуном, и упёр взгляд в блестящий чайник,
и носика которого уже вовсю валил пар, несущий в себе ароматный,
терпкий букет трав. В животе предательски заурчало, на что
подошедший товарищ лишь хмыкнул и поставил на большой плоский
камень две глубокие фарфоровые тарелки с затейливым узором по краю
и две фарфоровые же чашечки.
— Да не томи ты, накладывай уже! — не
выдержал я его задумчивого нависания над котелком. — Горячо – сыро
не бывает!
— Терпение – есть путь познания
истины! — философски заметил Ибун.
— Умничество – есть путь познания
боли чуть ниже спины, — в тон ему ответил я. — Давай уже
пожрём!
Он хохотнул, и навалил деревянным
черпаком две яркие горки еды в тарелки.
Некоторое время мы молча стучали
трофейными ложками и наслаждались потрясающим мясным рагу. Хоть
было не холодно и не темно, но тепло костра добавляло уют атмосфере
лагеря, а слегка потрескивающее пламя будто говорило: «Всё хорошо,
вы в безопасности».