— Выясняем, — коротко ответил
секретарь. — Следователи забрали подростка.
— Подростка? — Я вскинул
брови.
На Балу Мёртвых был только
один подросток-слуга. Именно он и принёс Хибинской Ведьме главный
десерт, то есть голову Волота на блюде. Я сразу вспомнил того
мальчишку: лет пятнадцати, смуглый, темноволосый и
кудрявый.
Значит, он всё-таки выжил, и
его уже допрашивают следователи.
Что ж, слугу надо будет
тщательно проверить: какое отношение он вообще имеет к голове
Волота, и почему именно ему доверили подачу такого важного
десерта.
— Будьте с ним осторожны, —
добавил я и ещё раз окинул взглядом дворец.
Теперь мне нужен был другой
свидетель.
«Абубакар! — мысленно
обратился я к своему фантому. — Эй! Абу!».
Так получилось, что мой
разведчик всё это время был здесь, а значит, мог увидеть много чего
важного.
«Абу! — снова позвал
я, уже начиная беспокоиться. — Абу, ответь!».
Тишина.
— Господин Бринер, что-то не
так? — нахмурился Жан Николаевич, наблюдая, как я пристально
разглядываю округу и будто чего-то жду.
— У меня истощение, — сразу
нашёлся я, сдвинул рукав своего грязного пиджака и показал на свой
эхос. — Мне нужно пополнить резерв.
— Понял, — с готовностью
кивнул секретарь. — Сделаем.
Он действительно был человек
понятливый и сразу уловил суть моей фразы. А она означала: «Раз вы
в курсе, кто я такой и что радонит на меня не действует, то давайте
организуем мне чистый природный эфир».
Мы вместе направились к одному
из военных АЭ-Роптеров, стоящих прямо на газоне у
фонтана.
Больше Абубакара я не звал, но
волнение насчёт этого прозрачного засранца только нарастало.
Понятное дело, что мой фантом был не настолько глуп, чтобы
подставляться под атаки врагов или быть случайно обнаруженным, но
то, что он молчал, наводило на нехорошие мысли.
Примерно через час на
АЭ-Роптере мы наконец добрались до одного из лётных
пространственных коридоров, близ Петербурга — на этот раз коридор
именовался цифрой «Триста восемьдесят три», а не «Пятьдесят два»,
как в Изборске.
И весь этот час, пока мы
летели, ни Жан Николаевич, ни охрана, ни пилоты не проронили ни
слова. Я был уверен, что только один секретарь знает, кто я на
самом деле, но напряжение в салоне было таким явным, будто об этом
знали все.
Наверняка, связано это было с
другим: военные потеряли своих внедрённых агентов, их убила
Виринея, и теперь следить за тайным обществом горных некромантов
будет сложнее.