Моя память сразу выдала
воспоминание, как кудрявый подросток-слуга выносит поднос с блюдом
на Балу Мёртвых. Парень выглядел терпеливым, сосредоточенным и
верным делу, которое делает, пусть это всего лишь подношение
десерта.
Значит, он из народа нгаби,
как и мой оруженосец Бонце.
Я ещё раз обратился к памяти и
ещё раз вспомнил лицо Зигбо. Широко расставленные глаза, высокий
лоб, смуглая кожа, прямой нос, кудри, острые скулы — мальчишка
собрал в своей яркой внешности признаки двух народов: он был
одновременно русским и африканцем.
В этот момент я догадался, кто
он такой, а так же вспомнил, где видел ту ритуальную лампу для
благовоний в виде носорога, которую следователи забрали у
Зигбо.
До этого она попадалась мне на
глаза всего один раз, когда мне было пятнадцать и мой оруженосец
достал её из кармана, чтобы зажечь благовония. И надо же… эта лампа
всплыла через сто лет.
А ведь я ничего не знал о
дальнейшей судьбе оруженосца после моего исчезновения.
Что с ним стало?
Анастасия Баженова говорила,
что Бонце предал меня, открыв дверь моего дома Волоту, но в
подробности не вдавалась.
Неужели этот мальчишка Зигбо —
потомок Бонце?
А ведь Абубакар ещё на Балу
Мёртвых заметил, что слуга показался ему знакомым. Что ж, мой
фантом не ошибся. Он отлично знал Бонце и сразу заметил
сходство.
Жаль, что не заметил
я.
***
В то же время
Лес вблизи военного объекта «Изборск-5»
Зигбо бежал, не чуя под собой ног.
Ему удалось улизнуть от военных, но расслабляться было рано. Он
истратил почти все силы, чтобы применить Искажение и Импульс
Тяжести Тиада — одни из сильнейших навыков из арсенала мага Пути
Психо.
Однако сбежать ему помогло не Искажение, и даже не Импульс
Тяжести, а уникальный родовой дар Хождения по Тропе Ветра —
перемещение тела за разумом.
Вот и сейчас Ветер подгонял его дальше, скрывая от
преследователей, а Зигбо бежал и бежал. Если удастся ускользнуть,
то это будет огромной удачей. Третьей удачей за его недолгую и не
особо радостную жизнь. Хотя Зигбо из рода Дождя Бонце никогда не
жаловался на жизнь.
Он знал: если небо упадёт на землю, то умрут все.
Так говорила его бабушка Шаде, когда по вечерам садилась в
скрипучее кресло у крыльца и разжигала старую лампу хоа для
благовоний, вырезанную из чёрного мыльного дерева. Когда-то она
принадлежала Дождю Бонце, а ему досталась от его отца, великого
Идущего по Тропе Ветра.