— Бродяги? Да какие это бродяги, —
на пятьдесят вёрст на тот берег не отходят? По мелочёвке работают,
— бродяги… На зимовку еле грошей набирают. Это тебе в Пересохший
колодец надо, — там настоящие бродяги зимуют. Возможно, кого-то
среди них и найдёшь. А фургон я тебе выдам, конечно. Хоть, два. И
быков, по старому знакомству, не самых бросовых дам. И запасов на
дорогу. А людей, — не дам! И точка.
Комендант снова грохнул ладошкой по
столу. Именно грохнул, Харктос прямо телом почувствовал, как ему в
руки ударила волна, передавшая по дереву. «А Гнарус-то, форму, в
начальственном кресле сидючи, не растерял», — промелькнула
уважительная мысль в голове агента тайной стражи.
— Хотя погоди… Может быть, тебе и не
придётся самому в этот самый колодец ехать…
Потянувшись в своём кресле,
комендант несколько раз дёрнул за висящий шнурок, с болтающейся на
конце меховой лапкой какого-то животного. Как Харктос непроизвольно
не прислушивался, ничего не услышал. «Хорошая звукоизоляция
здесь. Хоть горло порви, — с той стороны тишь да гладь».
Через несколько секунд дверь в
кабинет открылась и вошла молодая женщина в строгом шерстяном
платье неброского серого цвета, — конторщица коменданта, сидящая в
приёмной.
— Кара, скажи, пожалуйста, начальник
гарнизонной стражи ещё на месте?
— Нет, господин Гнарус, он минуты
три назад отправился на неплановый обход постов. Сказал, что после
этого вернётся.
— Вот что, Кара, пошли за ним
нарочного. Пусть передаст, что я срочно жду в кабинете.
— Хорошо, господин Гнарус, — девушка
грациозно сделала малый книксен и развернувшись вышла.
— А она отличный боец, — тут же
оценил Харктос намётанным взглядом. — И зачем ты её здесь
маринуешь?
— Прикажешь тебе отдать? — хмыкнул
комендант. — Чтобы как ты под ливнем в пустоши мокла, а потом
её-инвалидку со службы попёрли без пенсиона? Нет уж. Пусть лучше
тут, в тепле и сухости. А там, глядишь, и замуж хорошо выдам.
Замолчали, уставившись друг на друга
прожигающими взглядами. Но молчали недолго. Здоровяк первым глаза
отвёл, вздохнув виновато. Полез лапищей в карман дорожного плаща и
достал квадратную бутылку тёмно-бордового толстого стекла.
— Может, по стопочке? За встречу?
Гномий горлодёр. Настоящий, на грибах настоянный…
— А чего только по стопочке? — тут
же отозвался Гнарус, выдвинув ящик стола и достав из него две
небольшие, грамм на пятьдесят, стопочки — Зажилил, как обычно?