— Юная госпожа? — Мужчина снаружи напоминает о себе зычным
окликом.
Я наконец осмысленно окидываю взглядом пространство — нутро
большой коробки. Через узкий проход два обитых войлоком сиденья, на
одном из которых я и очнулась, слева полузашторенное окошко, а
справа дверца, тоже с окном и шторкой. Полагаю, я в экипаже? Мысль
странная. С какой стати я думаю про крытую повозку? Это ведь не
что-то, что в обиходе?
Выглянув, я обнаруживаю обступающий грунтовую дорогу лес и на
обочине распростертое в дорожной пыли тело. Из груди торчит рукоять
клинка, утопленного на полную длину лезвия…
Меня пробирает мороз. К открывшемуся зрелищу я была не
готова.
Да где я и что происходит?!
Только что на экипаж напали и атака была отбита, верно? Кажется,
я вспомнила удары клинков, свист стрелы и ослепительную вспышку.
Это воспоминания или игра воображения?
— Юная госпожа, вы побледнели…
— Я в порядке, — заверяю я.
Как она может в этом сумраке видеть?
— Юная госпожа очнулась, и ей уже лучше. — Женщина высовывается
из экипажа и на свой лад повторяет мой ответ, хотя я сказала
достаточно громко, чтобы меня услышали.
— Скорейшего восстановления юной госпоже!
Судя по приглушенным шагам, мужчина отходит. Я слышу, как он
начинает раздавать указания и снаружи завязывается возня поспешных
сборов.
Мы с женщиной остаемся наедине.
Наверное, проще всего прямо сказать, что я вообще ничего не
понимаю, но чуйка противится откровенности. Откуда я знаю, как
окружающие меня люди отреагируют на признание? Все такое странное,
незнакомое. Или, наоборот, знакомое? Почему я чувствую себя
самозванкой?
Беспамятство начинает не просто напрягать, а пугать.
— Почему я потеряла сознание? — повторяю я вопрос.
— А… — Она смотрит на меня растерянно. — Юная госпожа, вы
перенапряглись.
Каждый раз подчеркивать, что я юная, обязательно? Вероятно,
да.
Ее ответ для меня пустой и бесполезный.
Попробовать иначе?
— Нам еще… долго ехать?
— Немногим дольше, юная госпожа, не беспокойтесь. Сейчас спрошу,
когда мы тронемся.
Я одобрительно киваю, и женщина, опершись о второе сиденье,
грузно, с трудом поднимается. Лишь когда она выбирается наружу и
закрывает за собой дверь, я понимаю, что отпустить ее было плохой
идеей, потому что меня накрывает паника. Пульс подскакивает, дышать
становится тяжело, и мне уже кажется, что я задохнусь.