Возможно, был бы смысл потратить время и взглянуть на логово
бабайки своими глазами, но я всерьез опасаюсь, что появится дядя и
заблокирует сделку. Да, формально я покупаю дом не для себя, а для
кормилицы, которую тетя Ланши отказалась впускать в поместье, но…
лучше оформить побыстрее.
Серьезно, в глуши простенький домик из бамбука и глины — а здесь
все такие — не может стоить слишком дорого.
— Госпожа заклинательница, взгляните! — появляется староста
собственной персоной. Крепкий, моложавый, совершенно не похожий на
старика, скорее, мужчина в расцвете сил с круглым темно-коричневым
от солнца лицом. Широкоплечий, мускулистый. По виду такой сам
вместо быка поле вспашет.
Тем удивительнее, что такой человек-бык пустил вперед себя
сына.
Передо мной веером ложатся бумаги.
Очень надеюсь, что староста не осмелится меня обманывать…
Иероглифы похожи на закорючки, я пробегаю верхний лист взглядом
и откладываю. Как читать-то? Наверное, так же, как раньше. Я ведь
уже выяснила, что у меня нет проблем с каллиграфией, когда я
перестаю напрягаться. Надо отвлечься, уступить здешней Юйлин — она
точно разберется. Уж что-что, а документы не должны быть для нее
проблемой. По крайней мере образование Юйлин точно получила. Хотя…
была ли она старательной?
Отвлеченные размышления помогают — иероглифы из черных клякс
превращаются в бусинки смысла, и я начинаю понимать написанное.
Собственно, ожидаемо — документ, который я отложила, не что иное,
как свидетельство о праве собственности. Согласно документу, дом
вдове достался в наследство от мужа. Заверяющая печать чиновника
переливается силой.
На втором документе печати нет, и, судя по виду, состряпан он
только что на коленке: староста подписал, что вдова Лю Ция по
состоянию здоровья перешла под опеку мужа своей внучки, который —
вот совпадение! — и является старостой.
Что-то я не уверена, что писулька имеет юридическую силу, но
допустим. Не к дяде же идти с просьбой заверить документ.
Третья бумага — купчая, и староста подает мне чернильницу с
кисточкой.
— Госпожа заклинательница, мой долг как опекуна не предавать
интересы вдовы. Пять таэлей серебра, госпожа. — Староста отвешивает
мне почтительный поклон.
Цену он назвал очень естественно, а вот у сына старосты глаза
широко распахиваются, и что-то мне подсказывает, что его впечатлил
заоблачный запрос отца.