– Я с Америкой не в ладах, – грустно роняю я.
– В смысле? – настораживается Маша.
– Я не смогу получить визу.
– Почему? – недоумевает собеседница.
– Да, старая история. Америка в юности была моей навязчивой
идеей. Я всё мечтала, как закончу учиться и переберусь туда. Буду
работать в каком-нибудь стартапе, который изменит мир. – Тяжело
вздыхаю, вспоминая прошлое. – Летом на втором курсе решила
отправиться на разведку. Копила деньги весь год. А потом, когда
собралась подаваться на визу, знакомые посоветовали кое-что в
документах подправить. Совет оказался дурацким. В общем подделку
обнаружили и в визе мне отказали.
– Ничего себе, – досадует Маша. – Ну так это сто лет назад было.
Подайся снова.
– Может и подамся, – фальшиво улыбаюсь я.
Пьем кофе молча. Маскирую собственную горечь. Мне не хочется
рассказывать Маше, насколько серьезно я тогда накосячила. Знающие
приятели объяснили, что с моим девственно чистым паспортом без
единой визы не видать мне Америки как своих ушей. Обязательно, мол,
надо поставить хоть один штамп о пребывании заграницей. По доброте
душевной подсказали туристическое агентство, готовое помочь
несчастным. Так в моём новеньком паспорте появилась виза Маврикия.
Во время собеседования в консульстве я дрожала как осиновый лист.
Только и думала о том, как мне в голову пришла безрассудная идея
подделать визу. Успела пожалеть о своем поступке тысячу раз. Офицер
оказался дотошным и что-то в моих словах ему не понравилось. На
меня посыпался град вопросов: где находится Маврикий, какой океан
омывает остров, что там за часовой пояс, в какой аэропорт я
прилетела и как добиралась до гостиницы. Я так ошалела, что честно
обо всём врала. Консул внимательно меня слушал и кивал головой. А
после огорошил тем, что в день постановки визы вылетов из Москвы на
Маврикий не было. Так я была поймана на вранье. Меня до сих пор
передергивает, когда я вспоминаю слова усатого консула “в визе
отказано”, произнесенные без грамма сочувствия. Позже я
консультировалась с агентствами, специализирующимися на таких
вопросах. Мы пробовали податься снова. Увы, это ни к чему не
привело. Снова формальный документ с сожалениями и ссылкой на
статью 214 (б).
– А Эрик знает? – внезапно осведомляется собеседница, вырывая
меня из печальных воспоминаний. Поглядывает искоса. У меня
нехорошее ощущение, что Маша подозревает о наших отношениях. Хотя я
ей пока ничего не говорила.