– Интересненько. А ты говоришь тёрок нет, – подмечает Маша.
– Не думаю, что Алина стоит твоего внимания, – пытаюсь урезонить
Холмса. Как-то не греет перспектива, что о романе Силина и
Луганской будет трепаться весь офис.
– Погоди, мой радар еще ни разу меня не подводил, – прищурив
глаза, констатирует подруга.
– Ты там поаккуратнее. А то еще накопаешь что-нибудь, чему сама
не будешь рада.
Разубеждать Машу бессмысленно. Если бывшая журналистка продолжит
рыскать со свойственным ей рвением, Силину стоит держать ухо
востро. Высока вероятность, что скоро его похождения станут
достоянием общественности. А впрочем мне теперь всё равно.
К вечеру так устаю от рухнувших карьерных надежд, что
проваливаюсь в сон сразу после ужина. Из сладкой дремы меня
вырывает неприятный скрежет. Что происходит? Который час? На дворе
стоит непроглядная темень.
У окна снова кто-то скребется. Мое сердце уходит в пятки.
Неужели воры? Меня парализует шок, не могу пошевелиться. Что
делать? Включить лампу и заорать как резаная? Подползти к окну и
посмотреть негодяям в лицо? Позвонить Эрику? Что я несу, причем
здесь вообще Силин! В полицию, надо звонить в полицию!
Шарю по кровати в поисках телефона. За стеклом, словно в фильме
ужасов, колышутся голые, суровые ветки. В окне проглядывает силуэт.
Моему сердцу было бы впору разорваться на части, если бы это
оказался силуэт человека. Но нет. Это нечто другое. Пушистое, с
огромным хвостом. Так и не найдя телефон, тихонечко, чтобы не
спугнуть ночного гостя, крадусь к окну. И тут наши взгляды
встречаются.
Коварное существо усаживается на подоконник и пялится на меня в
упор. Его зеленые блестящие глаза намекают мне, что воришка
настроен серьезно. Страх отступает. Воинственный грабитель –
огромный, пушистый, рыже-белый котяра.
– Ты что здесь делаешь, хулиган? – строго отчитываю я.
Зверь явно меня не слышит, ведь на улице завывает ветер. Или,
может, делает вид.
Приоткрываю окно и волосатое существо умудряется неведомым
образом протиснуться в щелочку. Вот ведь беспардонный наглец!
Врывается без спроса к незнакомому человеку.
На морде нет ни грамма смущения. Спрыгивает на пол,
осматривается и начинает расхаживать по комнате, словно был здесь
тысячу раз. Добавляет требовательное мяуканье и, задрав хвост
трубой, трется о мои ноги.