– Я, Леон, человек, всем своим
естеством и своей сущностью, – шептал я, медленно уплывая куда-то,
откуда возврата уже не будет, – клянусь заключить с тобой союз
равных. Омиш…
– Получилось, партнер. – произнес
Некрономикон. – А теперь быстро, пока ты и правда не окочурился!
Делай, что я говорю. Все объяснения потом.
Ты, наверное, совсем ничего не
понимаешь, так что позволь я начну историю с самого начала. И
сколько бы она ни была удивительной или на первый взгляд
невозможной, курьезной, выдуманной, смешной или грустной,
пожалуйста, поверь мне – я ничего не выдумал, не скрыл и, пожалуй,
не приукрасил.
Разве что
пару раз выставил себя в лучшем свете. Но это мое законное право
рассказчика!
Я расскажу
тебе все так, как и случилось. И, надеюсь, не забуду самого
важного.
А теперь,
слушай.
***
Стоял обычный мартовский день. Весна
еще не вступила в свои права, и привычная хмарь серого, как мокрый
асфальт, неба нависала над головой беспросветным куполом
захлопнувшейся мышеловки.
Прямо под стать моему настроению.
Я брел, не разбирая дороги, и не
обращая внимания на брезгливую ругань случайных прохожих. Я им не
нравился. Сам факт моего существования заставлял их ханжеские лица
кривиться в гримасе гадливости. Хотя еще совсем недавно на
похоронах моих родителей они едва сдерживали слезы жалости и
картинно заламывали руки, вздыхая о судьбе «несчастного
сиротки».
Лжецы и лицемеры.
Будто не знали, что так называемые
родители уже много лет смотрели на нас с сестрой
исключительно сквозь мутное дно граненого стакана. Достать пузырь
самогона не стоило никакого труда, даже несмотря на принятый в
прошлом, две тысячи девяносто девятом году сухой закон. А может и
вовсе благодаря ему.
В свои пятнадцать я походил скорее на
пугало, чем на юношу в полном расцвете сил. Старое, дедовское,
многократно залатанное пальто куда лучше смотрелось на вешалке, чем
на мне; легкие насквозь промокшие ботинки с притянутой грубой
ниткой подошвой резко понизили бы статус любой помойки; а
взъерошенные черные волосы выглядели один-в-один как давно
покинутое обитателями воронье гнездо. Ну или как валяющаяся на
обочине дохлая кошка. Кому что ближе.
Дополняли же образ потухший взгляд
серых глаз и черные росчерки сажи, которые я так и не удосужился
смыть за минувшие трое суток.