– Это был не удар. – продолжал некто.
– Он показал им фигу. Самая быстрая фига, из всех, что я видел.
– Но ты ее видел. – ответил я,
медленно оборачиваясь.
– Как и ты.
С этим я мог бы поспорить. Мне
каким-то чудом удалось разглядеть больше, чем большинству учеников,
но картинка окончательно выстроилась лишь после подсказки.
– Молодой лорд Леуштилат. –
поприветствовал я его поклоном настолько учтивым, насколько мне
позволяли обстоятельства и риск выколоть себе глаз.
– Оставь формальность, дружище. –
лучезарно улыбнулся он. – Мы оба знаем, что в меня не кидают
камнями лишь потому, что отец не лишил меня фамилии. Пока что.
Передо мной стоял второй баронский
сын. Он был выше меня сантиметров на десять и старше почти на год.
Аккуратно уложенные дымчатые волосы и озорной взгляд не по годам
взрослых карих глаз могли бы заставить остальных считать его
загадочным и красивым. Для семилетки. Наверное…
Если бы не одно «но».
Не так давно Леуштилат прошел свою
Церемонию Пробуждения, после которой у него за спиной стали
шептаться даже мужчины, а женщины при его появлении хватались за
обереги и отводили взгляд. С ним отказывались водиться даже самые
маленькие дети, шутка же про закидывание камнями содержала в себе
так мало шутки, что я бы на его месте, неверное, уже втайне учился
от них уворачиваться.
«Демонический жрец» – так назывался
его врожденное умение, озвученное священником Сатвелеона на
церемонии.
Дело в том, что на Терре верили не
только в богов, но и в равной мере в демонов. И те и другие,
согласно религии, жили в иных пластах реальности и не могли
напрямую вмешиваться в дела смертных. Но это напрямую. Одним же из
способов для них влиять на дела мира являлись жрецы. Вроде того,
который хотел забрать себе часть Межмировой Энергии из принесенного
Анной кристалла.
Я во все это ни капли не верил, хотя
в вопросе пока до конца не разобрался. Хватало и других забот. Но
вот второй баронский сын, в отличие от первого, проблем хапнул
знатно. Как и его мать. Поскольку умение ребенка по большей части
определялось умениями родителей, то у хозяина поместья возникли
закономерные вопросы, и он запер баронессу в дальнем флигеле до
выяснения обстоятельств.
Леуштилат же пока просто впал в
немилость и был предоставлен самому себе. Однако даже Диана
считала, что изгнание его из семьи (а то и из города) – вопрос
времени. Хоть она и жалела мальчика.