Невысокий седовласый мужчина в рубахе и странных латах, похожих
на четыре сковороды, спаянные между собой, пристроился возле меня,
с вызовом задрал подбородок и вперился странным, требовательным
взглядом.
— Чего тебе, отец? — не выдержал я, на что мужик промолчал и
сильнее задрал подбородок и вытаращил глаза.
— Да он не ответит вам, немой с рождения. Позже, Фатим, позже, —
сказал ему Аркаша, но Фатим даже не подумал перестать пялиться и
буквально упираться в мое плечо подбородком.
Там, где навес не закрывал двор, дородная женщина в сером
шерстяном платье и застиранном переднике лениво развешивала белье
на веревку. Увидев нас, женщина поклонилась Аркаше, на меня
взглянула с опаской, а затем с суетливой рьяностью вновь взялась за
белье.
— Кать, — окликнул ее Аркаша, — а взгляни-ка на гостя
князя-батюшки. Ему бы подобрать что-то приличное. Есть что?
— Сейчас, старшой, сейчас что-нибудь подыщу, — с готовностью
воскликнула толстуха и, торопливо перебирая тяжелыми ногами, умчала
прочь.
Аркаша смерил меня довольным взглядом, улыбнулся и сказал:
— Мешочек ваш дайте Фатиму, — указал он взглядом на рюкзак. — А
потом вон туда на скамейку присядьте и снимите ваш костюмчик,
сейчас Катюша принесет вам одежку.
Рюкзак молчаливому старику отдавать не хотелось, но все же я это
сделал. Один хрен найти там то, что я не хочу, он не сможет. А вот
форму снимать мне не хотелось. Но иначе, по все видимости мне ни в
здание, ни в город не попасть.
Мелькнула мысль, а не сбежать ли прямо сейчас? Старик и Аркаша
вряд ли смогут меня остановить. Но хорошенько подумав, понял, что
сейчас не подходящее время. Периметр и внешняя стена слишком хорошо
охраняются, а я в такой одежде уж слишком приметен. Потому и идея
переодеться не такая уж и плохая.
Я снял военную форму и остался в трусах. Сначала снял ботинки,
затем обратно надел. Во-первых, стоять на холодной брусчатке
неприятно, во-вторых, уж больно завистливо поглядывал на мою обувь
Аркаша.
Фатим обшарил костюм, разумеется, ничего интересного не нашел и
отдал его Аркаше. Рюкзак, кстати, мне тоже не вернули. А вот это
мне едва ли понравилось.
— Вещи верни, — сказал я и требовательно протянул руку.
— Зачем? — искренне удивился Аркаша и растянул рот в печальной
растерянной улыбке.
— Затем, что это мои вещи, — спокойно пояснил я и встал со
скамейки, готовясь к тому, что если не отдаст по-хорошему, сам
заберу.