— От тебя вкусно пахнет. — Он задерживается и проводит лицом над моей головой, глубоко вдыхая. — Новые духи?
— Крем.
Я отступаю, сохраняя дистанцию между нашими телами. На это Никольский снова расслабленно усмехается, после чего направляется к моей кровати. Он ставит на нее поднос и падает рядом, сминая ряд декоративных подушек.
— Так и будешь там стоять?
Никольский подпирает ладонью голову, а второй рукой тянется к подносу. Он снимает крышку с тарелок, и я вижу на ней бутерброды с ресторанной сервировкой. Тонкие слайсы чего-то зеленого, художественные брызги соуса и крафтовый хлеб. На второй тарелке то ли пудинг, то ли запеканка. Но Никольский дотрагивается до небольших барных бутылочек. Он ловко подхватывает их, зажимая между пальцами, и встряхивает.
— Отметим? — бросает он.
— Что?
— Ты классно выглядишь, — он за мгновение придумывает ответ. — Чем не повод? И на тебе короткая юбка…
Его взгляд уплывает вниз, касаясь моих бедер. Я на нервах делаю шаг, попутно проклиная, что не успела переодеться после экспериментов стилиста.
— По легенде я твоя сестра. Разве тебе можно заглядываться на мои ноги?
— Я из порочной семьи, мне можно все.
Никольский приподнимается, садясь, и криво улыбается мне.
— Только мелкие люди бывают совершенно нормальными. Слышала такую фразу?
— Нет, не слышала. — Я качаю головой.
— Да иди сюда, я не кусаюсь.
Он отсаживается подальше и ставит одну бутылочку на прикроватную тумбу. Со второй он срывает крышку, бросая ее себе под ноги, и делает пару глотков. Я же все-таки прохожу вперед. Внутри поднимается тревожная волна, но я понимаю, что мне придется иметь с ним дело. День за днем.
— Как сестра тебя называет? — я пытаюсь завести нормальный разговор.
— Мудаком. — Никольский чуть наклоняет голову, из-за чего челка падает на его глаза. — Иногда подонком, как минимум раз в неделю бываю ублюдком.
— Я серьезно.
— Я тоже. — Он делает еще глоток виски, кривясь. — Игорем, зови меня Игорем. Не надо никаких уменьшительно-ласкательных, в нашей семье так не общаются. Можешь вообще по фамилии звать, это никого не удивит.
— Хорошо.
Я дохожу до кровати и смотрю на поднос. Но аппетита нет. Мне бы сейчас убрать поднос с постели вместе с Никольским и лечь спать — вот это было бы славно.
— Ты слишком осторожная, — хмурится Игорь. — Правильная до тошноты, как в коконе… Люба вообще не такая.