— Но ваша подпись там стоит. Так что заканчиваете дергать меня по пустякам. У меня нет времени на ваши капризы, а у вас нет на них права. Вы должны выглядеть точь-в-точь как госпожа Никольская! Ее одежда, ее макияж, ее прическа и маникюр — мы пройдемся по каждой мелочи и доведем ее до совершенства. А ваши очки… Господи, да выкиньте их! Они все равно ужасные!
— Они вообще-то помогают мне видеть.
— Вам подберут линзы, — холодно повторяет она. — Точка.
Она молча покидает примерочную, показывая, что разговор окончен. Я сжимаю кулаки и пытаюсь выдумать мантру для самоуспокоения. Лучше всего на меня действуют строчки из договора, которые я успела запомнить. Там были страшные числа с бесконечными нулями в графе “неустойка”. Такие суммы я точно не потяну, а уж идти наперекор столь влиятельной семье, как Никольские, — абсолютное безумие.Я выхожу из примерочной и попадаю в соседнюю комнату, которая выглядит как микс гостиной и старинного кабинета. Здесь вовсю кипит работа. Помощница уже осматривает наряды, которые вкатывают на перекладинах с колесиками. Множество тканей, цветов и брендовых чехлов. Я смотрю на дизайнерское ультрамодное буйство и делаю вывод, что госпожа Никольская одевается ярко и даже вызывающе.
— Эти нужно обменять, — бросает помощница девушке с блокнотом в ладони, в который она быстро делает пометки. — Размер S не подойдет, надо больше. И привезите мне последний заказ, он завис на Пражской…
— Ого-го! — незнакомый мужской голос взрывается задорной гранатой. — Охренеть!
Я поворачиваюсь на возглас и упираюсь взглядом в худощавого блондина с синими глазами. Он замирает в дверном проеме и подносит ладонь к своей груди, изображая сердечный ритм, а потом и его фатальную остановку. Он смотрит на меня с прищуром, а на его тонких губах появляется дерзкая улыбка.
— Она живая? — Блондин кивает в мою сторону и, наконец, переступает порог.
— Да, Игорь, она живая, — устало выдыхает помощница, на секунду отвлекаясь от шелкового платья. — Хватит актерничать.
— Нет, не может быть, мне мерещится.
— Если ты опять всю ночь тусовался, то вполне вероятно.
— Слава богу, ты мне не мать. — Блондин кривится в ответ на шпильку помощницы.
Мне же безумно хочется отступить. Его бесцеремонное внимание ощущается как жаркая волна. Она затапливает меня неловкостью, а каждый его новый шаг издевается над моей зоной комфорта. Он приближается ко мне и продолжает изучать, как зверушку в зоопарке.