- Ага, помочь хотел, - не удержался
от замечания третий. – Ну вдруг бабе плохо, а тут рябой лекарь вот
он. Щас, говорит, помогу краса-девица, давай ноги раздвигай.
Все опять дружно заржали.
- Ну, я ж говорю, орала она громко. А
тут татарва с дюжину на обоз вышла. Я-то коня в сторону поворотил.
Обертаюсь, а девку татарин на копьё принял ужо. Быстро так всё
было. Я токмо успел коня вскачь пустить. Еле ушёл.
- Тьфу-ты, - второй явно расстроился
плохим концом эротической сказки.
Помолчали.
-А ведь я тоже голых в поле тогда
видал. – проговорил тихо четвёртый. – Только то два мужика были.
Стоят так, трясутся, и орут, что девка твоя. Аж топот копыт
переорали. Ну можт от страха, канешна. Там как раз на них сотня
татар с левого фланга вдарила. В землю враз втоптали. И я то ж еле
ушёл тогда. Вот ведь как было то.
Помолчали опять.
- Да, - глубокомысленно озвучил общую
мысль третий.
А Васька аж рот себе рукой зажал,
чтобы в голос не заорать. Не один он такой тут! Точно это!
…
Когда драка поутихла после того, как
двоих голых мужиков стрельцы приложили по темечку и уложили
поспать, Марфа перекрестилась и повернулась уже идти до дома, но
вдруг наткнулась на стоящего за углом прислонившись к венцу голого
мальца. Лет 9-10 на вид, парень смотрел на неё абсолютно круглыми
от страха глазами и раззявил уже рот, чтобы заорать. У бабы перед
глазами ещё было видение двух орущих и трясущихся голых мужиков и
как стрельцы, до того яростно махавшие кулаками, вдруг остановились
и, постояв пару минут, дружно бьют бесноватых по темечку. Дитё по
темечку – не дам! И Марфа неожиданно для себя самой схватила
мальчишку и заткнула ему рукой рот. И тут парня начало крутить.
Тело содрогалось и изгибалось, ей-ей как у бесноватого. Но баба уже
крепко держала его и боялась отпустить. Не дай Бог стрельцы
услышат!
Через пару минут мальчик затих в её
руках и начал реветь.
- Господь всемилостивый, спаси тя
грешного, свят-свят, - баба перекрестила парня, смотря, как бы тот
не исчез. Но парень не исчез. Слёзы текли ручьём. И Марфа начала
гладить его по голове, приговаривая громким шёпотом, - Ни чё, ни
чё, всё будет хорошо! Никто тя не обидит! Пойдём дитятко, я тя
одену и взваром напою. Не бойся, милай! Всё ужо позади!
Своих детей им с Данилой Господь так
и не дал. И тут вдруг ей так захотелось, чтобы этот найдёныш был
ничейный. Чтобы её он был. Аж сердце замирало от таких мыслей.