Я почувствовал, что окончательно теряю
связь с реальностью. Это же ответ типичного ИИ!
- То есть, в результате драки
главой рода становится сильнейший.
Триумфально щелкнув пальцами и ткнул в
сторону Окомира, Ярослава повернулась к графу,
подмигнув.
И оскалилась.
Несмотря на всю свою мощь и опыт, тот
на шаг отступил - и его сложно винить, ведь каким-то образом у нее
во рту оказалось гораздо больше зубов, чем полагается.
Но и Властимир Мормагонович не лыком
был шит, так что мгновенно взял себя в руки.
- Ты не имеешь права нападать на
членов своего рода! Тем более, на главу рода! Отступи…
девка!
Свечи словно взбесились. А она,
приближаясь, вкрадчиво говорила:
- Роду будет лучше, если он
станет крепким и сплоченным коллективом под руководством сильного и
единого лидера, а не продолжит разрываться внутренними конфликтами.
Уж поверь, я точно знаю, что лучше длямоего рода.
Ты об этом позаботился. И… Я же сказала, что далее - мой
черед?
И прежде чем надменно улыбающийся граф
что-либо ответил, она оторвала ему голову. Легко и
непринужденно.
Пол залило кровью, в воздух
выплеснулся целый фонтан, в сумрачной пещере даже не багровый, а
черный. Сестра шагнула в сторону, и, не задев ее, плеснула мне на
брюки.
Род Багровиных, эти знакомые и
незнакомые мне жуткие существа, обступили тело графа. Кто-то из
них, вроде бы отец, плюнул на труп.
И, как завершение композиции, я
проблевался. Единственный.
- Чтобы он горел в адском пекле
до судного дня!
- Это называется "кровь"?
Забавно!
- Жжжалкая
смерррть.
К тому времени как я более-менее
оклемался, мои “родственники” под руководством сестры заново
знакомились. Воин-берсерк, паладин-инквизитор, маг-телепат,
правитель, принцесса…
Что я-то здесь делаю?
Почему я попал в этот мир?
Это наказание? Спасение?
Проклятие?
Помимо ощущения, что мне снится
кошмар, у меня все четче создавалось впечатление, что я здесь
лишний. Все они, без исключения, были кем-то, имели выраженные
таланты и уже добивались успеха. Тогда как я…
В памяти всплыло еще два обрывка
информации: что я еле-еле поступил в университет, пройдя по
льготному баллу, и что основные достижения в жизни были связаны с
играми на... я не мог вспомнить слово, но понял, что это то же
самое, что и существующий в этом мире эпитабулятор.
В луже крови я увидел свое отражение.
Еще ребенок, едва-едва доросший до подростка. Худой, невысокий,
взъерошенный. И, чего видно не было, но что я точно знал - слабый,
бесталанный, в заношенной одежде на пару размеров больше, чем
нужно. Тринадцатилетний. И с ужасом, бьющимся в глазах.