— Два? — переспросил я.
— Ну да. Они в чайном шкафчике всегда особняком стояли. Я и не
припомню, чтобы использовались.
Два. А у меня четыре. В сумме шесть, как ключей. А дядюшка
сказал, дословно: «Ключи под…»
А вдруг «под» — это не «под чем-то», а слово «подстаканники»,
которое дядюшка не успел произнести? С одной стороны, бред сивой
кобылы. Где ключи, а где посуда. С другой стороны, чувство юмора у
дядюшки, как я уже не раз убеждался, весьма своеобразное. А ключи,
которые он упоминал, должны были круглыми…
Я поднял подстаканник, осмотрел дно. И понял, что смех смехом, а
размер дна с размером круглых углублений на арке совпадает. Ну,
навскидку. Чтобы проверить точно, прикладывать надо.
— Заходи уже. Чего ты у ворот топчешься, как неродной? Посиди на
веранде, подожди, пока соберусь. Данила! Прими у человека коня.
Я отвёл Алексея на веранду.
— Чаю, может, хочешь? Или кофе?
— Я бы от чего покрепче не отказался. Для храбрости.
— Дядюшка твой не отказывался. И чем закончилось? Храбрее,
насколько понимаю, не стал… Не, Алёш, бухих я на охоту не беру. Не
хватало, чтобы ты вместо упыря мне башку снёс. Вот вернёмся с
победой, тогда на здоровье.
Закончив речь, я прошёл в дом.
— Неофит! Ты где?
— Здесь, — пацан высунулся из кабинета покойного графа
Давыдова.
Кабинет давно и плотно оккупировал Тихоныч, я не возражал.
Неофит там присутствовал в качестве калькулятора и пишущей машинки.
Считать в уме у него получалось быстрее, чем у Тихоныча на счётах,
а писал пацан красиво и разборчиво.
— Собирайся. На охоту пойдём.
— Ура!
Неофит понёсся к себе в комнату. А я проследовал к закрытому
крылу. Ну, условно закрытому — замок, после того, как я его
взломал, сменили, а ключ был у меня.
Спустился в подвал. Прошагал к портальной арке. Вынул из
подстаканника опустевший стакан, подстаканник приложил к
углублению. Тому, что дно вошло в круглое гнездо чётко, миллиметр в
миллиметр, почти не удивился.
Пробормотал:
— Н-да, дядюшка. Ключи, говоришь?.. А какого ж дьявола,
спрашивается, ты эти ключи разбазаривал направо и налево?! Мог бы
что-нибудь другое загнать, побрякушек, вон, полный дом. А теперь
получается, что один ключ у Брейгеля, три у Троекурова, ещё два
вообще хрен знает у кого! Надо бы, кстати, Алёшину фамилию спросить
на всякий случай. Вот если бы именно ему не приспичило явиться
именно сейчас, в тот редкий момент, когда я пью чай, а не другое —
сколько б ещё я оставшиеся подстаканники разыскивал? При условии,
что вообще догадался бы, что это ключи?