В процедурном наступила тишина. Даже было слышно, как какая-то
мошка бьётся об стекло. Потом раздался голос эскулапа:
- Отпустите её.
Тяжёлые руки орангутангов сползли с моих плеч, и я поднялась на
ноги поправляя халат.
Очки доктора сидели на кончике носа и потому изумление в его
глазах было прекрасно видно.
- Бурундуковая, - произнёс он возмущённо-удивлённым голосом, -
ты это что себе позволяешь? Я врач. А ты мне сейчас во всеуслышание
угрожала.
- Я не угрожала, - огрызнулась я.
- Да? А что это тогда было? – в его голосе появилось полное
недоумение.
- Констатация факта, - буркнула я.
У Пилюлькина лицо покрылось красными пятнами.
- Констатация факта? – переспросил он, впадая в ступор, - это
как понимать.
- Ты мне – я тебе, - злобно ответила я. Злобно, конечно, не
получилось, а потому добавила, чтобы хоть словами дошло, - помните,
что Конфуций говорил по этому поводу? Aliis non facies quod tibi
non vis. (14).
Глаза Айболита превратились в два ронина (15) в вертикальном
исполнении.
- А чем же прикажешь тебе укол сделать. Ведь это необходимо
твоему здоровью. Ты не забыла, тебя сюда доставили с сильнейшим
сотрясением головного мозга?
Ах вот оно чего. Тело ни хрена не подсказывает, потому что ещё
не очнулось? И где это так угораздило вляпаться малолетнюю дуру? Но
теперь понятно, как она коньки отбросила.
- Во всяком случаем не этим, - я обвинительно ткнула (уже своим)
изящным пальчиком в огромный шприц.
- Так у нас ничего другого нет, - удивился ещё больше хилер
(16)
- Вот очень жаль, что в таком уважаемом учреждении нет даже
нормальных одноразовых шприцов. Или на худой конец пчёлки (17).
Я незаметно сделала шажок назад оглядывая неандерталок. Вроде у
обеих головы большие, мозги хоть какие должны присутствовать, но
нет. Обе замерли истуканами раскрыв свои огромные пасти, как два
мастифа ждущие команду «апорт». Образины мерзкие.
Служитель панацеи (18) тоже как-то странно завис, разглядывая
меня через линзы очков, которые он указательным пальцем едва не
затолкал себе в глаза.
- И, раз уж мы договорились, я пойду. Никаких лекарств я больше
принимать не буду. Вы меня вообще выписывайте. Дома и стены лечат.
Так что титулярный советник (19), до свидания, а лучше
прощайте.
Сказала и задумалась. А где мой дом? У меня, в смысле у этой
Бурундуковой родители есть или я детдомовская? Ну, а что? Иначе как
я оказалась в такой дыре?