Неандерталки осклабились, потом усатая спросила:
- А может её в подвале запереть пока?
Меня аж передёрнуло. У них тут при больнице что, ещё и казематы
имеются.
Пилюлькин перевёл задумчивый взгляд на меня.
Сволочь, прикрывается двумя монстрами. Ну ладно. Всё равно
встретимся рано или поздно и этих горилл рядом с ним не будет.
- Зачем, - наконец выдал он, заставив меня облегчённо вздохнуть,
- пусть в палате дожидается.
Из подвала я бы прямиком в дурке оказалась и привет родителям.
Оттуда только овощем.
- А если попробует сбежать? – уточнила усатая, сверля меня диким
взглядом.
- Так сделайте так, чтобы ей подобное даже в голову не пришло, -
отрезал Айболит и махнул рукой.
- Сама пойдёшь?
Кто спросил из них не поняла. Смотрела в тот момент распахнутыми
глазами на конченого урода, сидящего за столом. Расслабился,
ухмылялся.
В той жизни в больницу попадала дважды и оба раза защищая
клиента. Отношение было как к герою, не меньше. А тут. Я же сейчас
девочка, маленькая, беспомощная. Во всяком случае Бурундуковая
таковой и была. Оно конечно да, не сопротивлялась, укол получила и
потопала на завтрак. Маленькое забитое существо. Ничего, мы ещё
побарахтаемся.
Я встретилась взглядом с Акакиевичем. А ведь, падла, он меня
точно в дурку решил отправить, сучий сын недоделанный. Самец овцы,
идиот, кретин падлючий. И что теперь делать? Да я, наверное, самая
худшая попаданка в мире.
- Оглохла что ли? – донеслось как из бункера.
Как же дети выживали в такой атмосфере? У них же здесь вообще
мнения никто не спрашивал. И почему старики вспоминали СССР как
нечто великое? Понятное дело, по двум часам пребывания мнение о
целой эпохе не составляется, но начало дня мне совершенно не
нравилось, а что будет дальше вообще представлялось туманным.
Додумать я не успела. Волосатая рука выдернула меня из мыслей и
потащила в коридор, практически волоком. Ойкнуть не успела как меня
зашвырнули в палату, да так, что практически оказалась у своей
койки. Успела вцепиться в спинку кровати и только благодаря этому
не пролетела дальше. Развернуться к неандерталкам я физически не
успела, а потому прилетевшую оплеуху пропустила, да и ничего бы я
не смогла им в этот момент противопоставить. Кувыркнулась через
спину сильно ударившись об угол тумбочки. Получила ещё одну
оплеуху, которая окончательно погасила во мне сопротивление. Даже
не поняла, что с меня сдирают халат и то, что я изначально приняла
за футболку. Посыпавшиеся удары по спине между лопаток, по
пояснице, по рёбрам вышибли окончательно дух и я, скрючившись жадно
глотала ртом воздух. Когда дыхание вконец восстановилось обнаружила
себя стоящей на четвереньках между койками. Головой упиралась в
тумбочку, а из глаз потоком катились слёзы. От боли, от унижения.
Никакой одежды не нашла, поэтому просто вскарабкалась на кровать и
накрылась простынёй.