Г. Маннергейм – А. Фредериксу
22, Ö. Brunnsparken, Helsingfors,
17 ноября 1937 г.
Дорогой друг,
с грустью прочел я те два письма, которые ты мне переслал, и одно из которых отсылаю назад, как ты просил.
Это настоящая трагедия, от которой бедная жертва заслужила быть избавленной, по меньшей мере, хотя бы благодаря своей щедрости и гуманитарной активности. И без слов ясно, что я буду счастлив сделать все для меня возможное, чтобы смягчить для графини то печальное будущее, которое ее ожидает. К сожалению, моя ситуация отнюдь не так блистательна, как, похоже, думают многие. У меня есть доходы, благодаря которым я могу жить довольно прилично здесь, где жизнь дешева, но у меня часто возникают труднопреодолимые сложности.
Болv ьшую часть моих доходов составляет жалованье председателя Национального Совета Обороны, остальное – дивиденды с акций предприятий, считающихся надежными. Я думаю, что все это может измениться в одну ночь. Мне 70 лет, и я служу стране только благодаря персональному исключению, ежегодно возобновляемому. У меня значительные долги, которых я не в состоянии выплатить из-за других вынужденных расходов и из-за обязательств, которые диктуются моим положением. Я вышел из последнего финансового кризиса, едва избежав реализации моих капиталов, и будущее кажется ненадежным.
Я все же надеюсь, что смогу добавить к тем 9000, которые имеются в нашем распоряжении, 2000 в месяц, каковые я буду переводить тебе – если ты любезно мне это позволишь – каждое 1 декабря за 1 год вперед.
С этой целью я посылаю тебе при этом чек на £ 16 500, которые, как мне сказали только что в банке, соответствуют 24 000 фр<анцузских> франков.
Я полагаю, что в любом парижском банке смогут перевести эту сумму прямо на твой счет, и оттуда ты мог бы перевести ее анонимно на адрес, который ты выберешь сам, чтобы быть уверенным, что эти средства пойдут на нужды графини. Я не хотел бы, чтобы мое имя упоминали, и мне кажется особенно важным, чтобы этот Плотников ничего не знал. Прости, что тревожу тебя по этому поводу. Я бы наверняка этого не делал, но я так далеко от Парижа – и не только географически.
Я никогда не смог бы сделать этого сам – от чего, в конце концов, пострадала бы бедная графиня.
С наилучшими пожеланиями Твой Маннергейм[62].
* * *
Но вернемся к событиям 1902–1904 годов. А. А. Игнатьев вспоминал, что большинство офицеров по субботам ездили в цирк Чинизелли