. Впрочем, результаты военной разведки барона Маннергейма вскоре утратили актуальность, поскольку сфера политических интересов России переместилась с Востока на Запад.
Зато фотографии и экспонаты собранной им коллекции даже в наше время достойны украсить солидную этнографическую выставку[114]. В собрании Национального музея Финляндии находится около 1200 купленных музеем у Маннергейма экспонатов: это одежда и предметы быта сартов, киргизов, калмыков, «желтых уйгуров»[115], тибетцев и китайцев; это манускрипты, ритуальные предметы, музыкальные инструменты; это монеты и статуэтки, найденные при археологических раскопках. Он сделал 1350 мастерских фотоснимков; фотографией барон увлекался давно, а тут ему представился случай запечатлеть редкостные пейзажи, бытовые сцены, виды городов и деревень и облик населявших все эти места людей. (Но также горные перевалы, мосты, марширующие армейские подразделения и т. п.). К этому нужно присовокупить антропометрические замеры и фотографии в двух ракурсах представителей мужского пола восьми народностей – в общей сложности 165 человек.
Обширная статья Маннергейма о «желтых уйгурах» и двух их языках, включавшая составленный им небольшой словарь, была опубликована по-английски в журнале Финно-угорского общества уже в 1911 году. Через три десятка лет, в год своего семидесятилетия, Маннергейм подарил Обществу часть собственной коллекции (в основном – собрание манускриптов) вместе со своими дневниками и другими записями, сделанными в поездке. И лишь после обработки и редактирования, занявших три года, дневники вышли в свет.
Глава четвертая
«Витязь Скандинавский»
В январе 1909 года Густав Маннергейм получает долгожданное назначение. За пару месяцев до того он уклонился от командования полком близ польского местечка Виербаллен, «неприятной еврейской дыры», как он объяснил свой отказ брату Юхану[116]. Теперь ему предлагают Владимирский уланский полк его императорского высочества великого князя Михаила Николаевича, расквартированный тоже в Польше, в городке Ново-Минск. Это предложение он принимает сразу: Владимирские уланы издавна пользуются хорошей репутацией. Польша уже знакома Маннергейму, там почти двадцать лет тому назад в Александрийском драгунском полку начиналась его служебная карьера, бывал он там и позже. Через сорок лет старый маршал писал: «Еще и сегодня с удовольствием думаю о семи годах, проведенных мною в Польше. По службе я и до того посещал несколько конных заводов, принадлежавших польским землевладельцам, а также дважды был командирован в Варшаву для проверки хода приготовлений к приезду императора в Польшу. Мои знакомые по кавалергардскому полку и министерству двора свели меня со многими знатными поляками, проводившими зимний сезон в Петербурге. Таким образом, у меня было множество польских друзей уже до того, как я стал командиром 13 Владимирского уланского полка, и связей с Польшей более, чем я мог удержать в памяти»