— Не тратьте время, Егор Леонидович! Ищите замену.
— Но ствольные заготовки — это не то, что можно легко найти, —
возразил снабженец. — Они делаются из кованой термообработанной
стали, во всей России есть максимум три-четыре завода, которые
могут их поставить.
— Если всего три-четыре, значит, у нас ещё осталось два-три.
Звоните всем, предлагайте любые деньги, но мы должны получить эти
заготовки до приезда комиссии из министерства!
— Тогда я прямо сейчас пойду звонить, — заявил Куликов, быстро
встал и покинул кабинет.
— Мы, наверное, тоже пойдём, — сказал отец. — Главную новость мы
тебе сообщили. А вчерашнее дома обсудим.
— Да чего там обсуждать? — отмахнулся я. — Ты главное, не
расстраивайся из-за этого. А с телевизионщиками мы порешаем.
Отец кивнул, затем они с Румянцевым резко встали из-за стола и
вышли из кабинета. И менее чем через минуту открылась дверь, и на
пороге появилась Оксана с чашкой кофе.
— Я подумала и решила, что не стоит прерывать ваше совещание, —
сказала помощница, прошла и поставила чашку с дымящимся ароматным
напитком на мой стол.
— И это было правильное решение!
Оксана улыбнулась и покинула кабинет, а я взял чашку, сделал
глоток, откинулся на спинку кресла и призадумался. Хорошо за нас
взялись, тут ничего не скажешь. В этот раз, похоже, по-взрослому.
Со всех сторон подбираются, даже умудрились поставку заготовок
сорвать. Но ничего, и не из таких передряг выбирались. Главное — у
меня есть команда. Это один в поле не воин, а с надёжной командой
можно и горы свернуть. Сибирские.
А если, помимо команды, заручиться ещё и поддержкой хороших,
сильных союзников, то вообще будет здорово. Я достал визитку
губернатора, взял телефон и набрал номер. После нескольких гудков
из динамика раздался недовольный голос:
— Коростылёв слушает.
— Доброе утро, Андрей Андреевич, — сказал я. — Игорь Воронов
беспокоит. Во время нашей прошлой встречи вы сказали, чтобы в особо
важных случаях я звонил вам напрямую. Мне кажется, сегодня как раз
такой случай.
*****
Коростылёв назначил мне встречу на шестнадцать часов. Ровно в
пятнадцать пятьдесят девять я вошёл к нему в кабинет. Губернатор
сидел за столом и выглядел каким-то отрешённым. Не уставшим, не
задёрганным, а именно отрешённым — казалось, ему вообще было
плевать на то, что в кабинет кто-то вошёл. Однако он всё же смерил
меня безразличным взглядом и произнёс: