— Тебя можно понять, — усмехнулся Дмитрий, разглядывая меня. —
Сегодня привезут тренажёры, чтобы я смог начать реабилитацию.
Думаю, тебе они тоже пригодятся.
— Не впечатляю? — довольно равнодушно спросил я, разглядывая
продолжающий звонить телефон. Все мои планы по совершенствованию
собственного тела, которые я строил в тот самый момент, когда ехал
в это место, разлетелись в труху. Как телефон в моих мыслях.
— Ты гармонично сложён. Немного связки развить да мяса на мышцы
нарастить, — он пожал плечами. — И тебе это практически ничего не
будет стоить, и Насте будет приятно. Если тебе, конечно, дадут на
тренировки хотя бы час свободного времени, — и он перевёл взгляд на
телефон, который начал звонить по новой.
— Ольга уже рассказала? — я посмотрел на него.
— Да я сам слышал, не глухой. Вы с Олей очень эмоционально
отношения выясняли. Сразу видно, родственники. Я, кстати, сегодня
утром оформил имперский запрос, чтобы тебя перевели на время
практики в другое место, более, хм, спокойное, — усмехнулся он,
глядя мне в глаза. — А сюда я планирую направлять уже
квалифицированных специалистов и штат полностью укомплектовать. Из
всего того, что я увидел, в Аввакумово не хватает как минимум двух
врачей, не считая реаниматологов. Всё-таки моя проверка принесла
определённые плоды.
— Наказывать особо провинившихся будешь, ссылая сюда? Тебе не
кажется, что это слишком жестоко, — хмыкнул я, уже другими глазами
глядя на цесаревича. То ли такое небольшое количество времени,
проведённое рядом с моей стервозной сестрой, дало такие плоды, то
ли он изначально отличался изощрённой жестокостью по отношению к
своим подданным, просто искусно скрывая свою истинную сущность за
маской патологической порядочности.
— Сначала будем поощрять материально, — ответил Дмитрий. — А
дальше как карта ляжет. Но Аввакумовский куст больше без
квалифицированной помощи я оставлять не намерен. Ты отвечать
будешь? — и он кивнул на телефон.
Я не ответил и, схватив трубку, прорычал: — Давыдов!
— Денис Викторович, тут такое дело, — раздался жизнерадостный
голос Саши, от которого я только крепче сжал в руке трубку. — В
Петровке живёт такой крендель, Митька Савин. Помните, Вовчик
говорил, что у него загул начал. Но Митька какой-то грустный был,
поэтому он к Гальке перекочевал.