Вернее, особа, сидевшая сейчас напротив фрау Геббельс, была не
совсем гадалкой. Она занималась составлением сонников и толкованием
снов. А Магда как раз очень хотела, чтоб ей растолковали один
крайне нелепый сон.
– Господин, который вам снится, считает, что вы предаете всех,
кого любите. Но он любит вас, а потому хочет предупредить.
Наконец, гадалка выдала хоть что-то похожее на связную речь. До
этого она просто тряслась, бормотала несусветную чушь и, судя по
всему, очень сильно желала оказаться в другом месте. Где угодно,
только не в большом кресле, за столом, на котором стоял мутный
стеклянный шар. Дело, конечно, не в кресле и не в шаре. Эта идиотка
просто до одури боялась Магду. Впрочем, нет... Она до одури боялась
Йозефа. Так будет точнее.
Естественно, фрау Геббельс даже и не думала скрывать свое имя.
Не видела в этом необходимости. Йозеф прекрасно знал, куда
отправилась его супруга. Более того, он поддержал ее в этом
решении. Пожалуй, именно муж подал фрау Геббельс идею обратиться за
помощью к гадалке.
А причиной всему был этот дурацкий сон. Он снился Магде уже
который раз подряд. И все бы ничего, мало ли, что там кому снится,
но случай фрау Геббельс был особый. Ей снился конкретный человек.
Важный человек. Тот, кого она когда-то любила. Любила, а потом
предала.
Все, как и сказала трясущаяся от страха особа, по недоразумению
считающая себя специалистом. Вот только... Откуда гадалке знать о
предательстве? Магда ничего подобного ей не говорила, лишь описала
подробно, что видит во сне. Это, кстати, было несложно. Трижды
повторяется одно и то же. Конечно, Магда запомнила его до
мельчайших деталей.
– Как понимать ваши слова, милочка? – фрау Геббельс подалась
вперед, изучая сидевшую перед ней даму немигающим взглядом.
Была у Магды такая особенность. Она могла очень долго смотреть
на человека и ни разу не моргнуть. Родной отец отказался признать
ее именно из-за этого взгляда. Заявил, будто младенец не может
пялиться, не мигая, словно дьявольское отродье.
– Дети! – Выкрикнула гадалка, а потом вдруг побледнела, закрыла
лицо руками и громко разрыдалась. – Простите... Простите... Не
могу... Простите...Вам нужно сторониться... Он придет за
вами...
– Черт знает что! – В сердцах выругалась первая дама Третьего
Рейха, затем вскочила со стула, резко откинув его в сторону,
швырнула на столик деньги и вышла из комнаты.