Мне мерзко от её слов. Противно так, словно на голову опрокинулось ведро с помоями. Вероятно, я и правда слепа, раз не видела под своим носом истинную натуру подруги.
– Делай, как хочешь… – говорю как можно более равнодушно, отворачиваясь и следуя в направлении кабинки туалета. Больше выслушивать эту грязь в свой адрес желания нет никакого.
Всё равно наша дружба обречена на провал. Действительно, что общего у стильной красотки, желающей восполнить пробелы в половом воспитании, и синего чулка, отчаянно цепляющегося за людей, готовых выслушать?
– Надеюсь, Лелечка, ты всё поняла. Не вставай у меня на пути, – говорит громко Кристина. По хлопку становится ясно, что она покинула уборную.
Но полностью я осознаю степень своей наивности и слепоты только в момент, когда, закончив все свои дела, подхожу к двери, ведущей в коридор кинотеатра, и понимаю, что та заперта.
А телефона, который я по привычке оставила на умывальнике, надеясь, что Кристина за ним приглядит, на месте нет.
11. Глава 10. Открытая книга
Из туалета меня выпускают только спустя два часа криков о помощи. Миловидная уборщица средних лет, по её словам, даже не ожидала обнаружить закрытую дверь, поклявшись теперь проверять эту часть кинотеатра чаще. Во избежание подобных эксцессов.
Но мне не до её заверений. Фильм давно закончился, поэтому ребят уже нет в кинотеатре. Не придумав ничего лучше, иду домой, прокручивая в голове предположения о том, что такого мерзкого могла наговорить обо мне Кристина.
Ведь, что самое обидное, Никита даже не усомнился в её словах. Не пытался меня найти. Просто взял и ушёл.
Мне больно. Так больно, что тяжело дышать. Запоздалые слезы настигают меня уже ближе к подъезду. Понимая, что встретив в таком виде, мама обязательно поднимет тревогу, сажусь на скамейку и вою чуть ли не в голос.
Время давно перевалило за обеденное, солнце медленно катится к горизонту, скрываясь за крышами многоэтажек. Тёплый весенний воздух слишком быстро остывает без подпитки. Прохладный ветерок задувает за шиворот, вызывая неприятные ощущения, от которых я лишь сильнее погружаюсь в отчаяние, пряча лицо в ладонях.
– И че ты ноешь? – голос печально известного Кости Назарова, который как раз проходил мимо, застиг меня врасплох.
– Тебе какое дело? – признав своего соседа по подъезду, всхлипываю, пожалуй, слишком жалобно.