– Как видишь, – взвинченно пожимаю плечами. Пульс бьётся где-то в ушах, оглушая. – Никита, иди куда шёл, тебя друзья там ждут.
– Уверена, что тебе не нужна моя помощь? – парень знает, как действует на девчонок и этим пользуется. Кривые улыбки, нахальная поза, нарушение личных границ.
– Ещё чего, – сжимаю кулаки, поднимая голову, и ловлю его взгляд. И тут же ежусь из-за того, что капюшон сносит ветром, который не забыл позаботиться и о том, чтобы закинуть мне под ворот пару-тройку ледяных капель, упавших с крыши.
– Ну ты, конечно, и зануда, Лёля, – по-доброму усмехается он, позволяя себе, как мне в тот момент кажется, лишнее. Поправляет съехавший капюшон, заботливо укутывая в плащ. – Продрогла же вся.
Отвожу взгляд, не зная, как на это реагировать. Разве такое о нём рассказывали старушки?
– В подъезд зайти не можешь? – тем временем продолжает он допрос, легко заглядывая за моё плечо. Он выше меня на голову.
– Ключи дома забыла, – понуро киваю, смиряясь с действительностью.
– А мать что? – начинает он, а после сам и отмахивается от вопроса, что-то решая для себя. – Ладно, отойди.
И сам! Сам двигает меня в сторону, на мгновение приподнимая за плечи.
– Что ты… – только вернувшись на землю, собираюсь было уже разразиться тирадой, но осекаюсь.
Никита просто взял, подошёл к двери и, с силой дернув ту за ручку, открыл проход в подъезд.
– Вот и решена твоя проблема, Лёля, – улыбаясь, говорит он и почти так же, как мама, но сквозь капюшон, лохматит мои волосы. – А ты переживала. Ладно, бывай.
– Никита… – смотря, как отдаляется его фигура, кричу ему вслед.
Хочу поблагодарить, но он опережает нахальным:
– Сочтемся, – и скрывается за домом, вероятно, пытаясь догнать своих друзей.
3. Глава 2. Пирожок с картошкой
Каникулы были позади, впрочем, как и последующие полтора месяца учёбы. Стылый ноябрь ворвался в размеренную жизнь людей, как обычно, просто и со вкусом. Холодные ветра сутки напролёт гоняли стаи серых облаков, а голые участки земли, как случалось по утрам, покрывались тонкой коркой изморози.
Я так и не нашла в себе смелости рассказать маме о том вечере с забытыми ключами. Почему? Она бы не стала слушать и вспыхнула бы негодованием от упоминания Стрельникова в одном контексте со мной. Постепенно, впечатления о том вечере сходили на нет. Я перестала тёмными вечерами выглядывать в окно, стараясь высмотреть в прохожих того мальчишку. Не замирала изваянием у мусорных баков, чтобы услышать отдалённый смех…