Семеникин удивлённо поднял брови:
– Почему ты так решил?
– Я уверен, что фреску вёз оригинальную, а довёз подделку. Два раза грабили мою квартиру, на меня нападали какие-то люди.
– Не бери в голову, – хирург улыбнулся. – С делами, которые я тебе поручаю, больше никто не справится. Иди, готовься, об остальном я позабочусь, – и он закрыл за Лавровым дверь.
Антон Павлович сел в большое кресло, его взгляд сконцентрировался на одной точке, он задумчиво перекатывал в пальцах сигару.
– Почему Вы ему прямо не хотите сказать, что не он один занимается Вашими делами?
В межкомнатном проеме появилась высокая мужская фигура. Семеникин вздрогнул и поднял глаза на мужчину.
– Достаточно того, что ты знаешь. Лавров – честолюбивый и заносчивый молодой человек, узнав, что я не полностью доверяю ему, он может вообще отказаться от всего… Упрямство, гордость, максимализм – гремучая смесь, скажу я тебе. Твоя задача – проконтролировать, чтобы товар попал по назначению. И не надо заниматься самодеятельностью.
Гриша вошёл в подъезд своего дома на Васильевском острове и поднялся на четвёртый этаж пешком, не вызывая лифт. Подойдя к двери, он машинально заглянул под половик. После недавнего ограбления квартиры Лавров стал класть под него печенье. В этот раз чьей-то тяжёлой ногой оно было раздавлено на три части. Он потянул за ручку – дверь была закрыта…
Гриша достал ключи. Замок щёлкнул два раза, и дверь тихо приоткрылась. В квартире было темно. Он медленно зашёл и включил в коридоре свет. Одна из комнат находилась справа от Лаврова, из двухстворчатой двери приоткрыта была только одна половина. Свет синего ночника, падая на статую египетского бога Осириса, проецировал большую вытянутую тень на паркет.
Не снимая плащ и не разуваясь, Гриша шагнул в полумрак комнаты и… получил сильнейший удар по рёбрам слева, за ним последовал не менее сильный удар в голову, от которого он отлетел в угол комнаты, зацепив полутораметровую статую Осириса. Скульптура покачнулась и с грохотом упала на паркет, её отлетевшая голова подкатилась к его ногам. Грише показалось, что он на секунду потерял сознание. Лавров поднял голову и тут же прищурился от яркого света двух фонарей, направленных на него. Они медленно приближались…
Он даже не попытался с ними заговорить, прекрасно понимая тщетность этого действия. У нападающих были вполне конкретные планы. В запасе оставалось всего несколько секунд. Фонари, как два зловещих глаза хищника, увеличивались в размерах…