Через минут пять Федя вновь оказался на улице.
Вперёд, мои отважные воины! Червячки накинулись на Федю, и тот
снова начал дёргаться, как нервнобольной.
— И так будет до вечера, — прошептал я ему, оказываясь рядом. —
А может, и завтра, и послезавтра…
— Ах ты сволочь, — прошипел Федя. — Я пожалуюсь Анфисе.
— И как докажешь? — ухмыльнулся я. — Она же ничего не заметила.
И в этот раз не увидит ничего. Подумает, что ты псих какой-то.
— Пошёл ты, — процедил Федя.
Ну хорошо, ты сам выбрал свою участь. Я отошёл от него, чтобы не
привлекать внимания. И приказал червячкам продолжать своё дело.
Феди хватило на полчаса. Со слезами на глазах он подошёл ко
мне.
— Я не знаю, что по мне ползает. Сними это с меня… пожалуйста, —
взгляд его был отчаянным и умоляющим.
— Я уберу своих друзей… если сделаешь то, что я скажу, —
ухмыльнулся я.
— Что ты хочешь? — снова всхлипнул Федя.
— Скаж-жи правду Лене и Анфисе, — прожёг я его взглядом. — Как
вы меня подставили.
— Хорошо… сними, — попросил он. — А то я уже не мо-могу.
Я приказал червячкам возвращаться в свои норки.
— Но учти, если что не так — они могут вернуться, — предупредил
я. — Я слежу за тобой.
Федя закивал, облегчённо улыбаясь.
Следом он подошёл к Анфисе и повёл её в сторону здания детского
сада. По пути к ним присоединилась и Лена.
Конечно, я отправил змейку. Мне нужно было не только убедиться,
что этот засранец сознается и заложит Демидова-младшего. Важен был
и момент триумфа, осознания, что я выкрутился и победил!
В итоге, наблюдая за признаниями Феди, за тем, как краснеет лицо
Анфисы, а Лена начинает довольно улыбаться — я отозвал астральную
питомицу.
И, конечно, возликовал, когда Лариса собрала всех детей вечером.
Возле неё встала Лена и ещё две воспитательницы.
— Итак, дети, мы вас собрали, чтобы рассказать о том, что Серёжу
Смирнова пытались оклеветать, — начала Анфиса с позиции старшей, —
и сделать так, чтобы ему объявили второй выговор. Это бы произошло.
Но Федя вовремя сознался. Поэтому мы посовещались и решили Федю не
наказывать, хотя он тоже участвовал в этом преступлении. А Коле
Демидову объявляется первый выговор.
— Да за что?! — вскрикнул этот мелкий подонок.
— За то, что ты пытался подставить Серёжу… и обмануть остальных,
— строго ответила Анфиса.
— Не было такого! — попытался оправдываться Демидов-младший.