— На Шведе она тоже применяла СП? — напряглась я.
— Что ты! — округлила она в ужасе глаза и выпалила: — Олег Викторович неприкасаемая персона!
Правду говорит.
— Ты не скажешь… ему? — прошептала она надломленным голосом.
— Это запрещённый препарат? — выгнула я одну бровь.
Инга кивнула и проговорила:
— Я не знаю, кто поставщик.
Пожала плечами.
— Хорошо, пойдём, «выпью» в горшок с пальмой ваш кофе. Может, ваша пальма вдруг заговорит? Не поверяла?
Девушка нервно хихикнула.
Мы вернулись в приёмную, я без раздумий выплеснула кофе в вазон с пальмой и поставила чашку на блюдце.
Инга, тем временем, обрабатывала свои раны на руке и заклеивала их пластырем.
Я медитировала на вазу с конфетами и печеньем, не удержалась и спросила:
— Это тоже имеет сюрпризы?
И ткнула в вазу.
Девушка покачала головой.
— Нет. Печенье и конфеты «чистые».
Что ж, отлично. За мои потраченные нервы, заберу себе пару конфет.
Открыла свой рюкзак и, не стесняясь своей наглости, взяла вазу и высыпала всё содержимое в рюкзак.
Инга что-то выронила, кажется, флакон с перекисью. Подняла его и не сказала ни слова на мою дикость.
Я застегнула рюкзак и в этот момент из кабинета выплыла восточная грымза.
Она увидела пустую чашку из-под кофе, довольно улыбнулась. Потом её взгляд упал на пустую вазу и две её идеальные брови удивлённо взметнулись и затерялись в чёрных волосах. Но тётка ничего не сказала.
А я сделала невинное выражение на лице и невинно поинтересовалась:
— Можем ехать?
— Да, мой водитель уже нас ждёт, — пропела довольная змея.
Ну-ну. Похлопала по карману с «СП-117» и отправилась вслед за Анной. Уходя, подмигнула Инге. Девушка к моему удивлению мне улыбнулась и показала большой палец. И это было настоящее. Никакой игры.
9. Глава 9
⅏
— ШВЕД —
Волнение, что пульсировало по венам моего «гостя», переросло в тревогу.
Он с болезненным отчаянием, жалкой надеждой ждал, пока я обращу на него внимание.
Мужчина в очках глядел на меня и каждые три секунды сглатывал вязкую слюну, мял дрожащими пальцами грязную футболку. Определённо моя персона его нервирует.
Закончив с отчётом Данте, я теперь изучал молодого и явно чем-то больного мужчину, глядя на него из-под полуопущенных ресниц.
Я почти небрежно расположился в кресле, в больше настороженной позе, как у хищника, изучающего пойманную добычу и решающего, следует ли эту дрожащую тварь съесть, или лучше немного поиграть.