Не знаю, по какой причине друг так старается — из-за меня или из-за явно симпатичной ему девчонки, но в целом пофигу. Главное, что это действительно своевременно. Всё моё участие лишь в том, что я просто даю деньги, да и те кто-то ещё и собрал. Народ тоже позвали и оповестили за нас. В итоге вот, уже через четыре дня, всё готово к похоронам.
Я прихожу раньше. За несколько минут. В церкви, где отец уже отпет и готов, почти никого. Вроде так и должно быть — скоро основная движуха, и у меня есть несколько минут наедине с трупом. Сам не знаю, зафига они понадобились.
Пройдя в зал, обречённо усмехаюсь — что ж, мог бы и предугадать, что от Милы некуда деться. Она словно приклеилась к моему отцу. Что в жизни, что даже сейчас, после смерти.
Стоит там над гробом и вздыхает. Бесит своим скорбным видом и тем, что вот-вот и меня здесь застанет. Возникает долбанное ощущение, будто я тут неуместен. Я. Родной сын. А не она, посторонняя девушка.
— Как трогательно, — саркастично ухмыляюсь, одновременно подходя ближе. — Ты ни на минуту не можешь его оставить.
Мила вздрагивает, бросив на меня взгляд. Растерянно захлопав ресницами, поджимает губы.
— Это тяжело…
Звучит искренне. Насмешку в моём голосе либо не замечают, либо предпочитают игнорировать.
— У тебя было время подготовиться, — стараюсь говорить это невозмутимо, но и сам слышу, как мой голос звенит от напряжения, тихой злости и надрыва.
Мила снова смотрит на меня. На этот раз дольше, внимательнее и, чёрт возьми, с сочувствием. Тут же жалею, что дал ей понять, как меня задело быть в неведении. Пошла нахрен с этой своей жалостью.
И почему я ещё здесь? Так уж мне нужны эти несколько минут наедине с гробом? А если внезапно да, то почему бы не прогнать отсюда Милу?
— Я надеялась на лучшее, — помедлив, она продолжает говорить со мной так, будто я нуждаюсь в утешении. — И он, наверное, тоже. Иначе бы рассказал тебе.
Мила серьёзно думает, что я ей поверю? Или что я не в состоянии допереть до правды сам? Каждое это её слово и взгляд дербанят будто ножом по открытой ране.
— Мы оба знаем, что это неправда, — мрачно сообщаю я, не понимая, зачем вообще веду этот диалог.
Можно подумать, Мила резко заткнётся и перестанет, если я дам понять нелепость её попыток.
Она всё это время почти не отводит от меня взгляд. А я зачем-то пялюсь на гроб, хотя взгляд будто размыт.