— Мм-да… — отпустила, стряхнула с пальцев невидимый мусор. — А по какому поводу кипишь-то? Куда-нибудь собираетесь?
— Да нет, просто прибарохлиться.
— То есть, у вас, я так понимаю, наладилось?
— Я так понимаю, что да.
— И что, какие прогнозы? — Но, так и не дождавшись ответа, потащила меня в сторону отдела с сумками. — Ты его давно видела-то вообще?
— Сегодня утром.
Ольга подняла на меня удивлённый взгляд:
— Серьёзно? И где?
— Да так, на нейтральной территории.
Она загадочно ухмыльнулась.
— В Интуристе что ли?.. Ну и как там наш Денис Игоревич? Говорят, в аварию попал?
— Ну да. Поцарапанный весь.
— И всё?
— В смысле? А что-то ещё должно быть?
— Ну… — она придирчиво разглядывала шикарную сумочку из натуральной кожи с лаковыми серебристыми вставками, и выглядела, в общем-то, довольно скучающей, словно этот разговор был не больно-то ей интересен. — Поговаривают, что его чуть не пристрелили. А вот эту, которая рядом, покажите… Угу, спасибо. И, вроде, даже в больнице лежал. Ничего не говорил об этом?
— Да нет… И сам вроде целёхонький. — И тут я не удержалась и вставила шпильку: — Уж я проверила, не сомневайся!
Ольга бросила на меня быстрый, полный непонятного сарказма взгляд, усмехнулась:
— Ещё бы, в Интуристе-то, и не проверить… — Повесила мне на плечо ту сумку со вставками: — Эту возьми, подойдёт к тем сапожкам, что перед новым годом брали. Они живы, надеюсь? Ну вот… И посмотри кошелёк нормальный, а свой выкинь ради бога. В таком все деньги сдохнут.
На третий, последний этаж ЦУМА я бы сама никогда в жизни не пошла. У меня от одного только слова «Бутик» сердце в пятки уходило, а чтобы приблизиться к нему — это вообще немыслимо… Видимо Боярская это чувствовала. Было ли то обычной бабской подлянкой или от чистого сердца, но она, подловив «на слабо», затащила меня в салон меха.
Мама родная, здесь даже воздух был другой — тонкий, пудровый, шикарный! И я в своём задрипанном пуховичке, м-да.
— Смотри, какая прелесть, нравится? — мурлыкала Ольга, без стеснения снимая очередные плечики с полушубком со стойки. Трясла его, показывая, как играет на свету мех, гладила наманикюренными пальчиками, предлагая потрогать и мне.
Я кивала и забывала то вдыхать, то наоборот — выдыхать. Просто уму не постижимая красота и роскошь! И, что интересно — ни одного ценника на видном месте, чтоб хоть приблизительно понимать… За нами тревожной тенью следовала продавщица, всё пыталась узнать, чем может помочь и на какую сумму мы рассчитываем. Ольга её словно не замечала, но когда та с воплем: «Это элитная коллекция! Руками не трогать!» словно на амбразуру кинулась перед Боярской, не пуская к самой дальней стойке, Ольга не выдержала: