Я был гостем двоюродного брата Бориса. Теперь он звался Борухом и был вполне преуспевающим гражданином своей страны. И он, и его жена Рита приняли меня как родного. Они сделали все, чтобы я мог увидеть и принять в свое сердце Эрец-Исраэль.
Мы побывали на холме, где наш предок Авраам заключил союз с местным царем Авимелехом и получил разрешение пасти свои стада на этой земле.
Борух свозил меня на Мертвое море и в древнюю крепость Масаду. А потом пришла очередь Иерусалима.
— Поезд до станции Усово отправляется со второй платформы!
Проплывает за окном Белорусский вокзал. Паровоз пыхтит и плюется паром. «Беговая»… «Тестовская»… мост через Москву-реку… «Фили»»… Тридцать минут – и мы в Кунцеве. Я закрываю «Серебряные коньки». Я все еще там – лечу по замерзшему каналу, и лед сверкает под светлым голландским небом. Но я уже и здесь – среди черных развалов угля, втоптанного в грязь. Тащусь за мамой и слушаю ее охи да вздохи. Снега еще нет – конец ноября. Но трубы уже дымят, и сосны шумят по-зимнему.
Мы идем мимо пруда, поднимаемся в горку. И вот она – улица Горького, бывшая Богдановка. Какая-то псина с лаем бросается навстречу. Но вдруг замирает, валится на спину. И суетливо машет лапами.
– Артошка! – радуется мама. – Живой! Узнал!
Она наклоняется, треплет собаку по брюху и бормочет про себя:
– Как нибудь!
«Как-нибудь» не получилось. На двери нашей кунцевской квартиры висел амбарный замок. Мама смогла только заглянуть внутрь через замызганное окошко.
– Ну и грязищу развели! – всхлипнула она. И правда, я увидел, какими черными от сажи были печка и стены.
Тут откуда ни возьмись, нарисовались наши соседи. Тетя Рая Штаркман, тетя Таня Иванова, тетя Маруся Курылева и старик Обливанцев. Все принялись обниматься и плакать. К этому я уже привык – взрослые по каждому случаю нюни распускают. Хорошо, что Мишка у тети Сони остался, а то бы он тоже всласть поревел.
– С приездом! С возвращением! – радовались все сквозь слезы. Одна мама плакала без всякой радости.
– Дом-то наш занят… – жаловалась она. – Куда мне с детьми деваться!
– У! – загудели соседи. – Тут теперь плотник Паршин живет!
– Приезжий! – пояснила тетя Таня Иванова.
– Друг-приятель домоуправа! – добавил старик Обливанцев.
– Из одной деревни! – вставила свое слово тетя Маруся Курылева.
– Понаехали тут! – сказала тетя Рая Штаркман.