– Ну-ка, что тут за собрание? – раздался вдруг грубый голос.
Спиной к двери встал здоровенный детина с сильно бородатым лицом.
…и увидел черную бороду и два сверкающих глаза…
«Пугачев»! – подумал я.
– Вы что тут ошиваетесь? – грозно спросил «Пугачев».
– Да вот… вернулись мы… – ответила мама. – Хотелось бы посмотреть нашу квартиру…
– Ишь чего захотели! – огрызнулся мужик. – Была ваша, да сплыла! Нечего было сматываться!
– Да они всю жизнь здесь жили! – попробовали было заступиться соседи.
– А вас кто спрашивает! – оборвал их «Пугачев». – Защитники! У самих рыла в пуху! Думаете, я не знаю! Ты, Маруська, шерсть с фабрики тащишь! А ты, Танька, где кости суповые берешь! А Раиска, вообще, на хлебозаводе работает! Я вас всех на чистую воду выведу!
– Нам же жить негде, – робко пожаловалась мама.
– Ну и езжайте обратно в вашу Сибирь! Там вам самое место! А к дому и близко не подходите! А то в лепешку расшибу!
– И расшибет, – поняла мама, сама не своя от страха. И побрела через дорогу – к бабушке.
Ну, что ж… обыкновенные люди… в общем, напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их…
«К бабушке» это только так говорилось. На самом деле это был дом моей тетки Фримы. А бабушкину квартиру во время войны заняла соседка Ханна Кракова. Судиться с ней не стали, в том доме жить было опасно, он все заметнее сползал в овраг. А у Фримы были целых две комнаты и веранда.
Вот только попасть туда оказалось не так-то просто. Стоило нам открыть калитку, как прямо на нас кинулось что-то черное и с рогами.
– Брысь! – закричала мама, загораживая меня. А от крыльца уже бежала тетка Рейзл с криком:
– Козел! Настя, козел!
– Ах, ты, господи! Отвязался проклятый!
С другой стороны дома выскочила толстая пожилая тетенька с веником и принялась хлестать им огромного рогастого козла. Тот не стал спорить и лениво затрусил на свою половину.
– Холера ему в бок! – никак не могла успокоиться моя тетка. – А штыкл дрек!
Козел, видно, услышал и обиделся. Он взбрыкнул ногами, обернулся и злобно уставился на тетку.
Они долго сверлили друг друга глазами, пока хозяйка снова не огрела его веником.
– Что он сгорел! – пожелала тетка и заспешила в дом.
А там стоял дым коромыслом. Тетка Рейзл рубила мясо на котлеты и, не отрываясь от дела, спорила с древней старушкой – божьим одуванчиком, оборонявшейся от нее длинной костяной трубкой, приставленной к уху.