Заезжают они в крепость главную.
Вышли их встречать люди разные, знатные и незнатные, старые и младые, стали их чествовать, приветствовать.
Василиска порадовалась да в общую кутерьму влилась.
Вальдемар же, напротив, был смурной, молчаливый, словно каменный.
Держался вежливо, но не радостно.
Ухватил её крепко за руку, не давая людской толпе разлучить их.
В общем гомоне то и дело раздавалися возгласы редкие о принцессе исчезнувшей.
Вышли вперёд король с королевой статные да величавые.
Стали приветствовать их, дочкой её называя.
Посмурнел совсем Вальдемар, ведь не думал не гадал, кого в жёны взял.
От таких новостей разозлился он, осерчал не на шутку.
Взгляд его молнии посылает, но Василиска не унывает, льнёт к нему, обнимает, не на миг не оставляет.
Шепчет ласково, глазами сверкает, шаловливый взгляд посылает.
Зашли в хоромы царские, в полати знатные.
Отдохнуть прилегли, с дороги уставшие.
Тут Вальдемар не выдержал и всё недовольство высказал.
Как, мол, так получается, что жена его принцесса, оказывается. Возмущается, ругается, ерепенится.
Он, конечно, догадывался, что из знатной семьи она, образованная, умная да воспитанная, но что она царских кровей, совсем не ожидал.
А она сидит умиляется, улыбается, мужем любимым любуется.
– Что ж ты молчишь-то, лиса окаянная?! – вопрошает он голосом резким, громким, гневом сердечным от её чар заслоняясь.