Радостный я бежал к нему, готовый излить свою благодарность. Движением руки он остановил меня:,,Боги дали тебе двух детей для того, чтобы отнять одного из них, ты чужеземец и не чтишь наших законов, ты не выполнил своего обещания, не отдал им самое ценное что у тебя есть. А теперь они сами возьмут то, что считают достойным себя. Но они оставили выбор тебе, с кем из своих детей готов расстаться?,,
Я стоял сражённый его речью, не мог поверить в услышанное. Племя, которое я считал своей семьёй, требует жертву! Я стоял столбом и с трудом верил в происходящее. Позже шаман объяснит мне и я проанализирую ситуацию, но это будет потом, а пока мой мозг отказывался что то понимать, а тем более принимать решение. Да и какое решение я должен принять? В пользу кого оно должно быть? Почему меня ставят перед таким жестоким выбором? Минуту назад я готов был петь оду богам, а теперь я не знал на кого вылить свой гнев, кого обвинить в чудовищном преступлении? Я упал на колени, осознавая своё бессилие и свою вину. Шаман торопил. Ребёнок не должен знать материнской груди, таким образом он лишается её защиты и становится уязвимым, и тогда боги принимают его в свою обитель под своё покровительство.
Что за бред! Почему я, цивилизованный человек стою и все это слушаю? При этом я понимал, они сделают это с моего согласия или без, они не станут подвергать опасности племя в угоду чужеземца.
– Сделайте это сами. Только не говорите Эленор, это убьёт её.
Эленор сказали что дочь не выжила. Дочь! Кто б сомневался? Они оставили воина. Я долго не мог подойти к Эленор, я просто не владел собой, как мне смотреть ей в глаза? А она все звала меня, и я понимал, что нужен ей как некогда. Я должен разделить с ней горе, но моё горе помутнило мне разум, и никто его со мной не разделит. Я сидел рядом с женой, охваченный ужасом, устремив взгляд на вход в хижину, быть может сейчас, в этот момент мою дочь приносят в жертву.
Когда все стихло, и аборигены разошлись по своим домам, я вышел из хижины и побрел в джунгли к догорающему костру. Я не собирался искать следы ритуального убийства. Подойдя к костру, я сорвал цепочку с портретом со своей шеи и швырнул её в огонь.
– Это ты хотел, ненасытный, кровожадный бог? Сестра, дочь, кто следующий? Чья жизнь тебе ещё нужна? Может моя? Так возьми её, зачем она мне теперь.