В такие дни вся прислуга в усадьбе обходила его стороной, и не
помогали ни угрозы, ни десятирублевые купюры, которые Григорий
Григорьевич в каждый свой приезд щедро раздавал всем горничным до
единой.
— Ты не подумай — мол, старый пень сдуру ругается. — Отец
отступил на шаг и с кряхтением опустился на стул, кое-как вытянув
больную ногу. — Дело-то, Гриша, серьезное. И спросят с нас с тобой,
непременно спросят. И за вчерашнее, и за больницу в Пятигорске еще…
Ты зачем опять устроил?
— Спешил, — вздохнул Григорий Григорьевич. — Мне доложили, что
девка на месте, даже фото прислали — танцует. Ну, я думал…
— Думал… Ты как пацан, которому спички дали. Тут спалил, там
спалил… А девка-то жива! — Отец поднял скрюченный палец и потряс. —
И ее теперь так спрячут, что не достанешь.
— Достанем. — Григорий Григорьевич сложил руки на груди. — Если
надо, хоть в Зимний за ней придем.
— Нет уж, хватит с меня! Возьмем, придем… С Лизкой я как-нибудь
сам теперь разберусь. Ты мне, Гриша, лучше вот что скажи. — Отец
прищурился и чуть склонил голову набок. — А вы в Пятигорске точно
все сожгли? Не мог пацан уцелеть как-нибудь?
— Да как? Там до фундамента все сложилось, камни и те
поплавились — куда уж человеку выжить?..
Голос все-таки предательски дрогнул, срываясь на хрип. Отец то
ли начал что-то подозревать, то ли случайно вспомнил то, о чем
думать отчаянно не хотелось. С тех пор прошел уже месяц с лишним, и
Григорий Григорьевич успел убедить себя, что хотя бы в Пятигорске
сработал чисто: сделал дело и даже прибрал за собой, не оставив ни
следов, ни свидетелей… вообще ничего, кроме обгорелых стен. Но
теперь предательские мысли снова появились где-то на задворках
памяти.
И поползли на свет.
Никто так ничего и не доложил… Но куда-то же они делись! Три
бойца штурмовой группы, опытные и вооруженные до зубов, не ответили
и так больше и не появились на канале, будто их просто стерла из
бытия неведомая сила. А подключенный к аппаратам мальчишка,
которого так и не удалось отыскать, просто исчез. То ли сгорел
вместе с больницей, то ли…
— А ты уверен? — Отец прищурился еще сильнее и чуть подался
вперед. — Точно?
— Точно. — Григорий Григорьевич не выдержал и все-таки отвел
взгляд. — Нету его больше, можете не беспокоиться.
— Хотелось бы верить, — задумчиво произнес Распутин-старший. —
Хотелось бы верить…