– Хорошо,
Павел Евгеньевич, сегодня же займусь.
***
Работал у
себя в кабинете и услышал женские крики где-то то ли на улице, то
ли в доме. Начал прислушиваться и голос показался знакомым.
Выскочил в подъезд, так и есть – Лина верещала. Неужто кончился
медовый месяц… Цыгане ее лупили, а кто теперь? Лично Трубадур, что
ли?
Побежал
наверх, а там двое молодых парней в штатском Виктора выводят из
квартиры. Нет, теперь уже не размолвки между любимыми. Допелся
певец-неформал! Твою ж дивизию… На сотрудников органов уже так
насмотрелся, по взгляду их узнаю. Нет, не милиция, точно. Комитет
это…
Поймал
беспомощный и растерянный взгляд Еловенко, когда его проводили мимо
меня вниз по лестнице. Так и захотелось ему подзатыльник врезать
хороший… Предупреждал же. Сотрудники, скорее всего, и не возражали
бы проявлению праведного гнева от советского гражданина в адрес
диссидента. Но поздновато это делать, вырос уже паренек… Лина
обессиленно сползла по стене на корточки, захлёбываясь рыданиями.
М-да.
– Лина,
Лина, – поднял я её, когда дверь лифта захлопнулась за ними. – Это
КГБ? Ты удостоверения видела?
Ответить
словами она не смогла, только кивнула.
Тут
открылся лифт, и на площадку вышла Анна Аркадьевна.
– А куда
это Виктора? – спросила она, но увидев, в каком Лина состоянии,
осеклась.
Вместе
привели Лину в порядок, отпоили водой. Потом Анна Аркадьевна
убежала поспешно, сказав, что у нее срочные дела. Какие там дела…
Замараться боится, даже девушке парня помогая, которого комитетчики
увели. Ее понять можно, кто же будет с Комитетом сейчас в здравом
уме связываться? Хотя… Есть один безумец… Спросил Лину:
–Ты в самом деле уверена, что любишь его,
будешь с ним жить, или это просто забава на несколько месяцев, как
с Мишкой-цыганом? Давай, только честно…
– Да мы
уже… уже… про ребенка думали… Он согласен…
Значит,
раз об этом речь зашла, Лина, похоже, собралась всерьез встать на
путь исправления… Хм. Двух перепелок одним ударом... Надо
попробовать.
Ну а что?
В принципе, мне это ничего не будет стоить, а вдруг парня на самом
деле удастся перевоспитать? Талантливый, зараза! Сам сочиняет, сам
поёт. Голос за душу берет. Почти Высоцкий. Только пошедший не по
той тропинке. Можно и похлопотать в КГБ за соседа…
Тем более,
даже если ничего не получится с перевоспитанием, вряд ли конкретно
ко мне у КГБ будут претензии. За что? Чужая душа потёмки. Претензий
по идеологической части не будет. Честно попытался, не получилось.
Ну что с того? А сейчас в СССР это очень модно. Вытащить
оступившегося товарища из пропасти, взять на поруки и так далее… С
Тимуром же у меня это прокатило, а там ситуация была не менее
тяжелая.