— Заткнулись все! — рявкнул я. — Кто
посмел вас выгнать?
— Хозяин дома. Он с целой дюжиной
воинов пришел, — еле слышно ответила Люся, вытерла слезы и
прильнула к моей груди.
— У моего дома только один хозяин. И
это – я! — отодвинул кухарку и опрометью бросился к дому.
— Господин, там уже никого нет! —
крикнул мне вслед Петька. — Они в столовой записку оставили.
Я распахнул калитку, пробрался сквозь
кусты, взбежал на крыльцо и зашел в дом. Везде царила тьма.
Искать спички или выключатели не стал
и сразу прошел в столовую. Сзади зашуршали мои верные слуги. Из
окна лил лунный свет и освещал стол, на котором лежала записка и
какой-то документ.
Я взял листы в руки, подошел к окну и
прочитал следующее: «Особняк принадлежит господину Гольштейну.
Прикладываю копию купчей. За незаконное проникновение грозит
тюремное заключение».
— Гольштейну?! Этому утырку? Кто
посмел продать без меня мой дом?
Я пробежался взглядом по второму
документу, в котором было написано, что дом приобретен на торгах,
объявленных в связи с моей безвременной кончиной.
— Безвременной кончиной? Какой-то
бред, — выдохнул я.
Похоже, пока меня не было, кто-то
здорово наварился за мой счет. Надо завтра все выяснить. Почему же
Семен Борисович ничего не сказал? Уж он-то должен знать, что здесь
творится.
— Петька, включи свет. Ванька,
растопи печь. Люся, подавай ужин, — велел я.
— Но, господин, нам ясно сказали,
что…, — подал голос Петр.
— Делайте, как я велю! Утром во всем
разберусь. А если сюда снова кто-то заявится без моего разрешения,
то целым не уйдет, — я скомкал документ и бросил Ивану.
Тот его ловко поймал, засунул в рот
и, практически не жуя, проглотил. Очень удобный способ избавляться
от ненужной или компрометирующей документации.
Люся, охая и вздыхая, собирала на
стол все, что успела приготовить. Я же задумчиво прохаживался по
столовой.
С Гольштейном у меня всегда были
натянутые отношения. Если бы он не был Великим князем, то давно бы
уже поплатился за свои слова и действия, но из уважения к
императору, я не трогал его близких. Ведь подхалим Гольштейн всегда
крутился рядом с ним и считался родственником. Правда, седьмая вода
на киселе, но это не мешает ему ходить с высоко поднятым носом.
Под утро я немного вздремнул на
диване в гостиной и, плотно позавтракав, поехал на аудиенцию к
министру полиции Семену Борисовичу. Он уже был на месте и
обрадовался, увидев меня в дверях.