Даже ему было понятно, что нормальной девушке с таким остаться
не захочется. Слишком уж здесь опасно. Даже если ты просто
сторожишь уцелевший торговый центр посреди безлюдного города.
«А может, бросить это все?» — прыгнула в голову шальная мысль,
вредная и мелкая, как блоха.
И прежде чем он успел что-то с ней сделать, совсем рядом в
переулке, справа от парковки, что-то шевельнулось.
А потом резко бросилось в его сторону.
Оно бежало так быстро, что Черский не успел даже толком
разглядеть, что это было такое. Словно бесформенный серый ком летел
над растресканным асфальтом парковки.
В горле у Черского все еще саднило от этих горьких мыслей, и
распроклятые лампы в круглых алых плафонах горели прямо у него над
головой. Но он просто напомнил себе, что если не знаешь, как
делать, — делай, как учили! И привычка сработала.
Руки и глаза сами, не спрашивая мозг, взяли атакующего на прицел
и дали по нему хорошую такую очередь.
Черский так и не узнал, удалось ли ему попасть, — и даже если он
попал, насколько это помогло против неведомой твари.
Потому что от толчка этой очереди он проснулся.
Выспаться, разумеется, не получилось. Голова была тяжелой, в
глаза как песок насыпало. Ночь оказалась до ужаса короткой.
А вот погода радовала. С утра подморозило, на бульвар лег свежий
хрустящий снежок. Вдыхая освежающий воздух, Черский дошел до
редакции, и перспектива писать об убийстве казалась вполне
вдохновляющей.
Редактор выглядел мрачно, но не говорил, в чем дело. Видимо,
пришла какая-то дурная мысль, потому что, когда уходил, он выглядел
лучше. Мысль настолько дурная, что он так и не поделился ей с
редакцией.
А вот Нэнэ выглядела свежо и неплохо. Похоже, вчерашний разговор
совсем не испортил ей настроения. Сидеть с ней за одним столом было
даже приятно: уж она-то точно не будет прятаться от опасности в
разгуле на втором этаже.
— Черский, попытайся узнать, что случилось у нас в училище
олимпийского резерва. Там девочка умерла очень странно.
— Ты говорил, что убийство.
— Это чтобы тебя заинтересовать. Сам знаешь, журналистский
прием. Искусственное создание интереса.
До училища олимпийского резерва от редакции надо было ехать на
автобусе. Черскому нравилась эта идея. После всей этой духоты очень
хотелось проехаться.
Он вышел на остановке и невольно прищурился — за остановкой и до
самой реки, где была база училища, простирался огромный пустырь,
сплошь покрытый почти нетронутым свежим снегом. А совсем рядом от
остановки торчали желтые прутики каких-то бывших растений —
напоминание о том, что город стоит на бывшем болоте.