— Преимущества частников над государственной монополией. Все как
нас в перестройку учили.
— Эх, Черский! В тебе погиб отличный замполит. Тебя бы бойцы
по-настоящему слушали.
— Никакой агитации. Я просто читал в «Мегаполис-экспрессе», что
совсем центровые органы тоже подтягиваются в плане услуг и
конкурируют даже с солнцевскими. Недавно на Арбате перестрелка
была. Милиция и ФСБ не поделили торговлю матрешками.
— Да я тоже в курсе, что в Москве весело жить. Не просто так
именно там солнцевские начали действовать. Но ты сам в криминал
почему-то не пошел.
— Как и ты.
— Но у милиции, как видишь, есть свои плюсы. Бесплатный проезд,
хотя сейчас бесплатно ездят, а если и попадется контролер, то его
всем автобусом бить будут. Еще на юриста будут учить за
государственный счет, пускай и заочно. Опять же, бесплатные обеды в
дружественных тошниловках.
— А из недостатков?
— Общественное презрение. И платят очень мало.
Черский посмотрел на сытое, совсем не возмущённое лицо бывшего
однополчанина и подумал, что уж этот-то точно нашел, где замутить
нетрудовые доходы.
— А все-таки, — он решил вернуться к тому, зачем пришел, —
почему она умерла?
— А почему люди вообще умирают?
— Ну, в таком-то возрасте…
Милиционер поднял ладонь.
— Слушай! Если тебе интересно, занималась она проституцией или
грабила ли тайком банки, — нет, ничего такого она не делала.
Наоборот, это была очень целеустремленная девочка. Занималась
бегом. Готовилась к международным соревнованиям.
— То есть искала для себя спортивные карьеры.
— Не знаю, могу знать, чего она искала. Может быть, искала себе
хорошего заграничного мужа? Когда ездишь по всяким странам, это
намного легче устроить. Ты даже не представляешь, как многие бабы
падки на эту тему. Вроде и квартира здесь есть, и друзья. А все
равно при первой возможности выскочит замуж за какого-нибудь
пожилого немецкого фермера и будет с ним в навозе жить где-нибудь в
районе южной Вестфалии, закупаться на распродажах и за коровами
ухаживать. А родных будут уверять, что здесь, в Германии, просто
люди лучше.
— Ну, эти всегда так говорят, когда похвастаться больше
нечем.
— Кто знает, может, и вправду лучше? Помнишь, с кем в
Афганистане приходилось работать?
— Как по мне, они были такие же люди, как и мы. Только очень
бедные и без шанса хоть что-то улучшить. В Кабуле ты нигде не
укроешься от несчастья, потому что Кабул — это и есть одно большое
несчастье.