* * *
Высоченное, в десять этажей, здание гостиницы «Интурист»
напоминало в вечерних сумерках огромную столбообразную скалу, какие
ожидаешь найти скорее в окрестностях Гранд-Каньона. Рядом горели
желтые окна двухэтажного ресторана при гостинице.
В фойе гостиницы и ресторане кипела какая-то своя жизнь. Жись
туда даже не заглядывал — там охотилась рыба покрупнее. Его
угодьями была аллейка, что протянулась от входа в то самое фойе,
мимо ресторана и до той самой статуи детишек с пингвинами.
Сначала он опасался, что подопечные догадаются, что он не очень
в этом разбирается, — и не станут его уважать. Но, как оказалось,
разбираться было не в чем. Здесь даже проституции не водилось — эти
охотились в ресторане.
Дети и пингвины проблем не создавали. Его подопечные тоже.
Движение в аллейке начиналось, когда на нее опускались первые
тени вечернего полумрака. Появлялись местные женщины, одетые
опрятно и незаметно, с полосатыми сумками. А из гостиницы выходили
к ним так же незаметно одетые польские туристы. Было сразу заметно
— они приехали на неофициальные перекупы, а не в ресторане
гулять.
Товары не раскладывали. Хватало шепота.
— Пан, спирт?
— Пан, сигареты?
Заинтересованный пан останавливался. Из сумки появлялся товар —
упаковка сигарет или мешок спирта, упакованный для верности в
шерстяной носок. А пан уже отсчитывал злотыми или даже
долларами.
Роль Жися была тут совсем невелика. Он просто шагал вдоль
аллейки, собирая с женщин небольшие деньги, словно контролер на
вещевом рынке. А потом садился на скамейку возле пингвинов и
смотрел. От скуки он иногда начинал — что же там такое в этой
хваленой Польше творится, если ее жители вынуждены делать визы,
чтобы разжиться дешевыми спиртом и вонючими сигаретами, которыми
даже в казарме каждый второй дымил.
Ехать проверять лично он не собирался. Только иногда отлучался в
ближайший ларек, за жиденьким, но зато дешевым местным пивом в
пластике.
Это было даже лучше, чем какому-то генералу дачу строить. Потому
что работать было вообще не надо. Только надзирать.
Столовался он в той самой пельменной. Да, пельмени магазинные,
но в казарме их разве сваришь. Найти кипятильник и лишнюю кастрюлю
там не проще, чем в Афганистане. Где-то они, может, и есть, но
где?.. Надо искать, спрашивать.
А здесь работали за него и он сам решал, что и как будет есть. В
этом и была настоящая свобода, а не в том, мутном, из школьных
уроков русской литературы.